Факторы и психологические механизмы развития личности в затрудненных условиях

Традиционно механизмы развития личности изуча­ются в психологии как механизмы роста и созревания в силу естественной динамики психологических структур и взаимодействия индивида с окружающей средой. Об этом идет речь во всех ведущих теориях и периодизаци­ях развития. Менее изучены и систематизированы меха­низмы развития в неблагоприятных для развития усло­виях, когда не все ключевые факторы развития действу­ют в одном и том же направлении. Хотя изучение подоб­ного затрудненного развития имеет также давнюю тра­дицию в психологии начиная с классического труда А. Адлера, посвященного телесной неполноценности [5], работы на эту тему во многом разрознены, и сохраняет­ся дефицит обобщающих теоретических моделей.

Традиционно механизмы развития личности изуча­ются в психологии как механизмы роста и созревания в силу естественной динамики психологических структур и взаимодействия индивида с окружающей средой. Об этом идет речь во всех ведущих теориях и периодизаци­ях развития. Менее изучены и систематизированы меха­низмы развития в неблагоприятных для развития усло­виях, когда не все ключевые факторы развития действу­ют в одном и том же направлении. Хотя изучение подоб­ного затрудненного развития имеет также давнюю тра­дицию в психологии начиная с классического труда А. Адлера, посвященного телесной неполноценности [5], работы на эту тему во многом разрознены, и сохраняет­ся дефицит обобщающих теоретических моделей.

В психологии развития рассматривают две основ­ных силы, влияющих на ход и результаты развития. Первый фактор — в самом индивиде, что можно рас­сматривать как данность или заданность; сюда отно­сится в первую очередь генотип, а также если мы рас­сматриваем развитие индивида не с момента его появ­ления на свет, а с какого-то более позднего момента, — его уже оформившийся на данный момент телесный субстрат во всех его аспектах, включая мозговые осно­вы психики. Можно сказать, что речь идет о задатках, в том числе частично реализовавшихся. Второй фак­тор — среда в самом широком смысле слова. По мере формирования представлений о личности не просто как о пассивной игрушке воздействующих на нее сил, а как об активном субъекте, влияющем на свою жизнь и деятельность, стало оформляться представление о «третьем факторе» развития личности [7], не своди­мом ни к «внутреннему», ни к «внешнему» — самой личности, ее позиции, отношении и активности.

Действие каждого из этих трех факторов может оцениваться в ракурсе того, насколько оно способству­ет развитию. Те или иные задатки могут быть выраже­ны сильнее или слабее. Более существенным момен­том является наличие изначальных морфофункцио-нальных нарушений, описываемое понятием ограни­ченных возможностей здоровья (ОВЗ). В психологии давно, проводя параллель между процессами развития и выздоровления, проводили оправданную параллель между здоровьем и зрелостью; вполне очевидно, что ограниченные возможности здоровья одновременно выступают в качестве затрудненных условий развития (ЗУР). Про ограничение возможностей развития было бы говорить некорректно, поскольку ОВЗ не столько ставит границы возможностям развития, сколько тре­бует вложения повышенных усилий и затраты боль­ших ресурсов, чем в ситуации обычного, незатруднен­ного развития. Тем самым ЗУР можно определить как неоптимальное состояние биологических и/или соци­альных предпосылок личностного развития, требую­щее существенно повышенных усилий для решения за­дач развития и предъявляющее в силу этого повышен­ные требования к личности.

Важно подчеркнуть, что речь идет о характеристи­ке именно условий, или предпосылок развития, но не самого развития. М. М. Семаго [4] построил типоло­гию вариантов отклоняющегося развития, используя, в частности, понятие дизонтогенеза. Мы различаем онтогенез как развитие психики и персоногенез как развитие личности (см. об этом, напр.: [2]) и говорим в данном контексте не о дисперсоногенезе, то есть от­клоняющемся личностном развитии, а о нормальном личностном развитии в затрудненных условиях. О том, что развитие личности лиц с ОВЗ представляет собой вариант нормального развития, говорят, в част­ности, данные наших исследований, подтверждающие, что по подавляющему большинству переменных, ха­рактеризующих степень развитости личностных ре­сурсов, значимые различия между УЗ учащимися и учащимися с ОВЗ отсутствуют [1].

Станет ли повышенный уровень требований действи­тельно ограничением возможностей, зависит от двух ос­тальных факторов — насколько среда будет поддержи­вать развитие и предоставлять необходимые ресурсы, и насколько индивид окажется готов, мотивирован и спо­собен к приложению интенсивных усилий для ответа на вызовы социальной и индивидуальной ситуации разви­тия. Следует отметить, что даже в развитом обществе, ис­ходящем из представления о социальной полноценности лиц с ОВЗ, нормативные требования социальной ситуа­ции развития по отношению к ним ниже, чем по отноше­нию к остальным, что дает им возможность ставить са­мим себе разную планку притязаний. Они могут либо осознанно принимать позицию инвалида, принимая как должное снижение ожиданий по отношению к ним, по сравнению с остальными, и пользуясь привилегией эко­номии усилий, либо отказываться от этой привилегии, претендуя на отношение, не отличающееся от отношения к остальным, пусть даже ценой затраты усилий, намного превышающих те, которые приходится прилагать для ре­шения тех же задач остальным. Поэтому решающим фак­тором, определяющим траекторию развития, является, в конечном счете, именно третий фактор — позиция лично­сти по отношению к своей социальной ситуации. Следу­ет отметить, что этот выбор, который осознанно или нео­сознанно делает каждый человек с ОВЗ, является част­ным случаем выбора, стоящего перед любым человеком, переходящим от решения нормативных задач «социаль­ной ситуации развития» к постановке и решению не обя­зательных, но возможных задач «личной ситуации разви­тия» [3].

Социальную ситуацию и ее влияние на личность чело­века с ОВЗ можно рассматривать по меньшей мере в двух аспектах. Первый аспект — макросоциальная ситуация в обществе, проявляющаяся в общей политике государства и в отношении общества к лицам с ОВЗ. Сюда относятся механизмы установления инвалидности, пенсии по инва­лидности, другие механизмы адресной социальной помо­щи, возможности и механизмы трудоустройства, получе­ния среднего и высшего образования, специальное обуст­ройство городской среды (пандусы и т. п.) или же его от­сутствие. Второй аспект — микросоциальная ситуация в окружении данного конкретного человека, наличие в его окружении людей, способных выполнять по отношению к нему функции социальной поддержки как в морально-психологическим, так и в практическом отношении. Огра­ничение возможностей здоровья повышает степень зави­симости человека от социальной поддержки (причем эта зависимость может быть для него тягостной), а не вполне благоприятная макросоциальная ситуация повышает за­висимость индивида от микросоциальной ситуации. Если и микросоциальная ситуация оставляет желать лучшего, есть все основания говорить о затрудненных социальных условиях развития даже при благоприятной макросоци-альной ситуации; как и во всех других ситуациях социаль­ных влияний на личность, влияние контактных малых групп всегда сильнее, чем влияние общих макросоциаль-ных условий, и опосредуют влияние этих условий на лич­ность. Сочетание затруднений, порождаемых биологичес­кими предпосылками развития (ОВЗ) и затруднений, по­рождаемых социальными (особенно микросоциальными) контекстами, создает колоссальное давление на личность; единственными ее ресурсами остаются личностные ресур­сы, на которые ложится особая нагрузка. Как показывают предварительные данные исследований, проводившихся в 2009—2010 гг. лабораторией проблем развития личности лиц с ОВЗ ИПИО МГППУ, некоторые личностные ре­сурсы развития студентов с ОВЗ находятся на более вы­соком уровне, чем у их «условно здоровых» сверстников, что мы связываем с их большей востребованностью, необ­ходимостью и, соответственно, тренированностью. В пер­вую очередь речь идет о тех ресурсах, которые связаны со сложной деятельностью по решению задач, которые им не удается решить простыми, шаблонными способами. Тот универсальный тезис, что решение жизненных задач и развитие личности представляет собой трудоемкую рабо­ту, для молодых людей с ОВЗ наполнен весьма конкрет­ным содержанием — ведь для них решение даже обычных повседневных шаблонных ситуаций требует мобилизации многих ресурсов, — в то время как условно здоровыми студентами этот тезис нередко воспринимается как общие красивые слова, лишенные для них конкретного смысла, а проблемы, в том числе психологические, часто решаются ими благодаря использованию стереотипных приемов за­щиты и совладания.

Другими словами, три названных выше группы факторов, вносящих вклад в процессы развития лич­ности, находятся между собой во взаимодополни­тельных отношениях, частично компенсируя один другой. Вот некоторые из конкретных гипотез о взаи­модействии этих факторов, которые можно вывести из изложенных соображений и которые в настоящее время проверяются в исследованиях нашей лабора­тории:

у лиц с ОВЗ психологическое благополучие в боль­шей степени зависит от наличия социальной поддерж­ки и удовлетворенности ею, чем у условно здоровых

(УЗ);

психологическое благополучие в большей степени зависит от выраженности личностных ресурсов само­регуляции, чем у УЗ;

потребность в социальной поддержке более выра­жена, чем у УЗ. При этом она не всегда адекватно осо­знана и не любая форма социальной поддержки может эту потребность удовлетворить;

может доминировать либо стратегия преимущест­венной опоры на социальную поддержку, либо страте­гия преимущественной опоры на личностные ресурсы саморегуляции как главные ресурсы компенсации ог­раниченных возможностей здоровья. Это зависит прежде всего от доступности ресурсов социальной поддержки;

у лиц с ОВЗ более выражены, чем у УЗ, эффекты посттравматического роста, которые играют роль ре­сурса совладания с трудной ситуацией. Под посттрав­матическим ростом понимаются парадоксальные эф­фекты позитивных изменений определенных аспектов личности под воздействием травматической ситуации; такие эффекты наблюдаются не вместо негативных из­менений, характерных для ПТСР, а одновременно с ни­ми, и в состоянии компенсировать большую часть нега­тивных последствий травмы [6]. Посттравматический рост наблюдается у меньшей части людей, попадающих в психотравмирующую ситуацию; возможно, он явля­ется следствием принятия вызова этой ситуации в виде готовности к осуществлению внутренней работы.

Сказанное выше развивает взгляд на психологиче­скую ситуацию лиц с ОВЗ как на ситуацию постоян­ного решения человеком с ограниченными ресурсами жизненных задач и преодоления ситуации ограничен­ности этих ресурсов. Достоинство предлагаемой моде­ли видится в том, что она предусматривает индивиду­альную вариативность стратегий и тактик решения этой задачи и одновременно позволяет выдвинуть и проверить достаточно конкретные предположения.

1. Александрова Л. А., Леонтьев Д. А., Лебедева А. А., Рассказова Е. И. Личностные ресурсы и совладание в затрудненных условиях развития // Личностный по­тенциал: структура и диагностика / Под ред. Д. А. Ле­онтьева. М.: Смысл (в печати).
2. Леонтьев Д. А. Онтогенез и персоногенез // Раз­вивающийся человек в пространстве культуры: психо­логия гуманитарного знания. Тезисы Всероссийской научно-практической конференции / Отв. ред. Е. Е. Сапогова. Тула, 2004. С. 43—45.
3. Леонтьев Д. А. Человечность как проблема // Че­ловек — наука — гуманизм: К 80-летию со дня рожде­ния академика И. Т. Фролова / Отв. ред. А. А. Гусей­нов. М.: Наука, 2009. С. 69—85.
4. Семаго М. М. Психология развития в постнеклас-сической научной картине мира. М.: Изд-во АПКиППРО, 2010.
5. Adler A. Studie uber Minderwertigkeit von Organen. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1977.
6. Calhoun, L, Tedeshi, R. (Eds). Handbook of post­traumatic growth. Research and practice. Mahwah: Lawrence Erlbaum, 2006.
7. Dabrowski K. Positive Disintegration. Boston: Little, Brown, and Co, 1964.