Перейти к основному содержанию

Социальная психология и общество
2024. Том 15. № 4. С. 207–225
doi:10.17759/sps.2024150414
ISSN: 2221-1527 / 2311-7052 (online)

Роль просоциальной идентичности и предубеждений в готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия

30

Ананьева О.А., Прусова И.С.

PDF (RUS)
GS
Информация
в Google Scholar

Аннотация

Цель. Оценка роли просоциальной идентичности, амбивалентных предубеждений, самоэффективности и гнева в намерениях участвовать в коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Контекст и актуальность. С момента декриминализации побоев внутри семьи в России в 2017 году исследователи отмечают различные стратегии депроблематизации домашнего насилия в российских СМИ, а результаты социологических опросов отмечают низкую готовность россиян помогать пострадавшим. Исследование предикторов готовности участвовать в коллективной активности по помощи пострадавшим от домашнего насилия позволит уточнить психологические механизмы и барьеры к реализации просоциального потенциала россиян, а также разработать рекомендации для проведения социальных кампаний по помощи пострадавшим.
Дизайн исследования. Теоретической рамкой исследования послужила модель социальной идентичности коллективной активности в модификации Агостини и ван Зомерена. В работе исследовались связи между просоциальной идентичностью (идентификацией с помогающими организациями), амбивалентными установками по отношению к женщинам и мужчинам, самоэффективностью по изменению ситуации, переживанием гнева и намерениями участвовать в коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия. Прямые и непрямые связи проверялись при помощи моделирования структурными уравнениями методом частичных наименьших квадратов.
Участники. Российская выборка: N1 (готовность помогать женщинам) = 323 (54,8% женщин) от 18 до 78 лет (M = 36,63; SD = 12,15), N2 (готовность помогать мужчинам) = 267 (53,2% женщин) от 18 до 64 лет (M = 35,46; SD = 10,32).
Методы (инструменты). Русскоязычные версии методик ингрупповой идентификации К. Лича, амбивалентного сексизма и амбивалентности по отношению к мужчинам П. Глик и С. Фиск, вопросы для измерения самоэффективности по изменению ситуации, переживаемого гнева, а также намерений к участию в коллективной активности по помощи, адаптированные из Европейского Социального Исследования.
Результаты. Просоциальная идентичность вносит значимый положительный вклад в намерение помогать пострадавшим от домашнего насилия (далее – ДН) женщинам и мужчинам как напрямую, так и опосредованно через самоэффективность (для обеих целевых групп) и переживание гнева (только для группы пострадавших мужчин). Враждебный сексизм и доброжелательные установки (по отношению к женщинам и мужчинам) напрямую подрывают готовность участвовать в отдельных формах помощи.
Основные выводы. Существуют значимые взаимосвязи между просоциальной идентичностью, самоэффективностью, гневом, амбивалентными предубеждениями и готовностью помогать пострадавшим от домашнего насилия.

Общая информация

Ключевые слова: идентичность, домашнее насилие, коллективная активность, помогающее поведение, амбивалентный сексизм, амбивалентность по отношению к мужчинам

Рубрика издания: Эмпирические исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/sps.2024150414

Финансирование. Статья подготовлена в рамках гранта, предоставленного Министерством науки и высшего образования Российской Федерации (№ соглашения о предоставлении гранта: 075-15-2022-325).

Получена: 01.10.2024

Принята в печать:

Для цитаты: Ананьева О.А., Прусова И.С. Роль просоциальной идентичности и предубеждений в готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия // Социальная психология и общество. 2024. Том 15. № 4. С. 207–225. DOI: 10.17759/sps.2024150414

Полный текст

Введение

С момента декриминализации побоев в 2017 г. в российском дискурсе ведутся активные обсуждения проблемы домашнего насилия (ДН). Анализ судебных приговоров выявил, что за 2011–2019 гг. 12209 из 18547 (65,8%) убитых в России женщин погибли от рук членов семьи, а в 2021 г. доля погибших от ДН выросла до 71,7% [Алгоритм света –]. Исследователи отмечают различные стратегии депроблематизации ДН в российских СМИ, которые могут оказывать влияние на отношение россиян к ДН [Казун, 2022]. Срезы общественного мнения демонстрируют, что россияне, с одной стороны, верят, что ДН – серьезная социальная проблема, с другой стороны, расходятся во мнениях о необходимости законодательной защиты от ДН [Худой мир –]. Опросы также свидетельствуют о низкой готовности людей помогать пострадавшим от ДН по сравнению с представителями других групп населения [Тяжелобольные взрослые: кто]. Низкая просоциальная активность по помощи пострадавшим от ДН может быть связана с социальными установками по отношению к ДН и пострадавшим [Gracia, 2020], а также с предубеждениями по отношению к различным социальным группам [Bareket, 2023].
На протяжении десятилетий психологи изучают роль отдельных факторов, стимулирующих и препятствующих участию в коллективной активности [Agostini, 2021; Kelly, 1995; Wright, 1990; Van Zomeren, 2008]. Под коллективной активностью понимаются действия, направленные на изменение положения определенных социальных групп, подвергшихся несправедливому обращению, включающие протестную активность, демонстрации и социальные движения, подпись петиций, совершение пожертвований и другие формы социальной мобилизации [Smeekes, 2023; Van Zomeren, 2008]. Особое внимание привлекла модель социальной идентичности коллективной активности (Social Identity Model of Collective Action, SIMCA), разработанная Ван Зомереном и коллегами и валидизированная в разных странах [Van Zomeren, 2008].
Согласно SIMCA готовность участвовать в коллективной активности определяется социальной идентичностью, оценкой несправедливости и эффективности по изменению ситуации [Van Zomeren, 2008]. Причем социальная идентичность как оценка субъективной важности принадлежности к определенной группе вносит наиболее существенный вклад в готовность к коллективной активности как напрямую, так и опосредованно через восприятие несправедливости и самоэффективность. В ранних исследованиях изучалась коллективная активность представителей низкостатусных групп для улучшения положения своей группы [Kelly, 1995; Wright, 1990]. В последнее время фокус сместился на исследования коллективной активности представителей высокостатусных групп по помощи социально уязвимым группам населения [Subašić, 2011]. Для представителей высокостатусных групп готовность помогать социально уязвимым группам может быть обусловлена необходимостью снижения негативных переживаний при столкновении с информацией о неблагополучном положении последних, реализацией ценностей (например, эгалитарных), поддержанием положительных представлений о своей группе [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008]. В случае коллективной активности представителей высокостатусных групп по помощи низкостатусным группам уместно изучение просоциальной (politicized) идентичности, или идентификации с помогающими организациями или социальными движениями. Метааналитические работы выявили, что эффект просоциальной идентичности значимо выше по сравнению с идентификацией с конкретными социальными группами, которым оказывается помощь [Van Zomeren, 2008].
Участие в коллективной активности также обусловлено оценкой несправедливости занимаемого группой положения, что может проявляться в переживании гнева (аффективный компонент) и субъективной оценке несправедливости (когнитивный компонент) [Van Zomeren, 2008]. Результаты исследований показывают, что оценка нелигитимности статуса или несправедливости положения группы приводит к участию в коллективной активности [Kelly, 1995] через переживание гнева, выступающего драйвером социальной мобилизации [Petkanopoulou, 2022; Wlodarczyk, 2017]. Самоэффективность как оценка возможности достижения желаемых результатов и непосредственно социальных изменений выступает еще одним предиктором коллективной активности [Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013]. Психологический механизм вклада самоэффективности в готовность участвовать в коллективной активности обусловлен восстановлением чувства воспринимаемого контроля [Corcoran, 2015].
Ранние модификации модели SIMCA фокусировались на факторах, способствующих участию в коллективной активности, и не учитывали препятствующие ей факторы. В ряде работ исследователи выделяют психологические предикторы, выступающие в качестве барьеров к участию в коллективной активности, а именно – оправдание системы и предубеждения [Гулевич, 2021; Becker, 2011; Ellemers, 2009; Osborne, 2019; Shepherd, 2018]. В частности, Эллемерс и Баррето обнаружили, что выражение современных форм сексизма вызывает меньшую реакцию на несправедливость (гнев) и подрывает готовность к коллективной активности [Ellemers, 2009]. При этом Бекер и Райт выявили более сложные связи между враждебным и доброжелательным сексизмом и готовностью к коллективной активности, опосредованные оправданием гендерной системы [Becker, 2011]. Готовность к участию в коллективной активности была ниже среди женщин, которым предъявлялась стимульная информация о доброжелательном сексизме, и выше – среди женщин, которым предоставлялась информация о враждебном сексизме [Becker, 2011]. Другие исследования обнаружили, что предубеждения по отношению к аутгруппам предсказывают коллективную активность, направленную против данных групп [Shepherd, 2018].
В контексте изучения роли сексизма в формировании отношения к ДН и готовности помогать пострадавшим исследования показывают, что как враждебные, так и доброжелательные установки связаны с оправданием насилия [Agadullina, 2022], перекладыванием вины [Bareket, 2023] и меньшей готовностью помогать пострадавшим [Badenes-Sastre, 2024; Nardi-Rodríguez, 2024]. Для людей с выраженными доброжелательными установками важную роль играет соответствие пострадавших традиционным гендерным ролям [Bareket, 2023; Kruahiran, 2022]. Если последние воспринимаются в качестве агентов, отклоняющихся от традиционных гендерных норм, они могут сталкиваться с антипатией и отказом в помощи со стороны людей с выраженными предубеждениями [Bareket, 2023; Kruahiran, 2022].
Согласно традиционному распределению гендерных ролей мужчины должны выступать в качестве защитников женщин [Агадуллина, 2018]. Столкновение с информацией о насилии (как в отношении женщин, так и мужчин) может представлять угрозу традиционным представлениям о гендерных нормах и вызывать тревогу, для совладания с которой люди могут прибегать к различным стратегиям рационализации или оправдания насилия [Ананьева, 2024], которые, в свою очередь, могут влиять на готовность оказывать помощь пострадавшим [Gracia, 2020; Nardi-Rodríguez, 2024].
В метаанализе предикторов коллективной активности Агостини и ван Зомерен предложили модификацию модели SIMCA – двухкамерную модель коллективной активности (Dual Chamber Model of Collective Action), в которую добавлена моральная мотивация [Agostini, 2021]. В рамках этой модели оправдание системы и предубеждения концептуализируются в качестве моральных оснований и вносят отрицательный вклад в готовность к коллективной активности.
На основе результатов представленных исследований возникает вопрос о прямых и непрямых эффектах просоциальной идентичности, враждебных и доброжелательных установок по отношению к женщинам и мужчинам на намерения участвовать в разных формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН, опосредованных через переживание гнева и оценку самоэффективности.
Цель настоящего исследования – изучить вклад просоциальной идентичности и амбивалентных предубеждений в коллективную активность по помощи пострадавшим от ДН, опосредованный через самоэффективность и гнев. В исследовании была эмпирически протестирована модель, которая включала коллективную активность в качестве зависимой переменной, просоциальную идентичность, доброжелательное и враждебное отношение к женщинам и мужчинам в качестве предикторов, гнев и самоэффективность в качестве медиаторов, пол, доход, образование и субъективный социально-экономический статус в качестве контрольных переменных (рис. 1). Включение контрольных переменных обусловлено результатами исследований, показывающих, что люди разного социального статуса (образование, доход, пол) демонстрируют различия в отношении к ДН и готовности к участию в коллективной активности [Bareket, 2023; Macchia, 2022; Smeekes, 2023].
 
Рис. 1. Модель исследования
Примечание. ССЭС – субъективный социально-экономический статус.
 

Метод

Процедура исследования. Респонденты участвовали в 2 независимых онлайн-опросах. Рекрутинг производился на сервисе Яндекс.Толока за небольшое денежное вознаграждение. Респонденты были проинструктированы о процедуре и цели исследования, давали информированное согласие на участие, заполняли методики для измерения ингрупповой идентификации с группами, занимающимися помощью пострадавшим от ДН, амбивалентных установок по отношению к женщинам или мужчинам, отвечали на вопросы, направленные на оценку самоэффективности по изменению положения группы женщин или мужчин, пострадавших от ДН, гнева по отношению к положению целевой группы, а также на измерение готовности участвовать в различных формах коллективной активности по помощи пострадавшим.
Выборка. В исследовании, посвященном изучению готовности помогать пострадавшим от ДН женщинам, приняли участие 323 (55% женщин) россиянина от 18 до 78 лет (M = 36,63; SD = 12,15). В исследовании, посвященном изучению готовности помогать пострадавшим от ДН мужчинам, – 267 (53% женщин) россиян от 18 до 64 лет (M = 35,46; SD = 10,32).
 
Методики исследования:
  1. Просоциальная идентичность измерялась с помощью адаптированной методики оценки ингрупповой идентификации К. Лича и др. [Агадуллина, 2013; Leach, 2008]. Методика включает 9 утверждений (αКронбаха = 0,90 в Исследовании 1 и 0,92 в Исследовании 2), например, «Принадлежность к группе, которая помогает женщинам/мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия, делает меня счастливым».Респонденты отмечали степень согласия по 5-балльной шкале (1 – абсолютно не согласен, 5 – абсолютно согласен).   
  2. Амбивалентный сексизм измерялся при помощи адаптированной методики П. Глика и С. Фиск [Агадуллина, 2018; Glick, 1996]. Шкала враждебного сексизма включает 6 утверждений (α= 0,85), шкала доброжелательного сексизма – 6 утверждений(α = 0,88). Респонденты отмечали степень согласия по 6-балльной шкале (0 – совершенно не согласен, 5 – совершенно согласен).
  3. Амбивалентные установки по отношению к мужчинам измерялись при помощи адаптированной методики П. Глика и С. Фиск [Кривощеков, 2018; Glick, 1999]. Шкалы враждебного отношения (α= 0,75) и доброжелательного отношения (α= 0,85) к мужчинам включают 6 утверждений каждая. Респонденты отмечали степень согласия по 6-балльной шкале (0 – совершенно не согласен, 5 – совершенно согласен).
  4. Самоэффективность по изменению ситуации измерялась при помощи вопроса «В какой степени Вы можете повлиять на улучшение положения женщин/мужчин, пострадавших от домашнего насилия?»[Van Zomeren, 2013]. Респондентов просили ответить по 5-балльной шкале (1 – совсем нет, 5 – очень сильно).
  5. Гнев по отношению к ситуации измерялся при помощи вопроса «Подумайте о положении женщин/мужчин, пострадавших от домашнего насилия в обществе. В какой степени Вы испытываете гнев, когда думаете об этом?»[Wlodarczyk, 2017]. Респондентов просили ответить по 5-балльной шкале (1 – совсем нет, 5 – очень сильно).
  6. Намерение участвовать вколлективной активностипо помощи пострадавшим от ДН измерялось при помощи серии вопросов: «Насколько Вы готовы: 1) Перечислять пожертвования в организации, которые занимаются помощью [...]; 2) Подписывать коллективные петиции [...]; 3) Обсуждать с членами семьи и друзьями вопросы, связанные с помощью [...]; 4) Участвовать в общественных движениях, направленных на помощь […]». Респонденты отмечали степень готовности по 7-балльной шкале (1 – абсолютно не готов, 7 – абсолютно готов).
  7. Социально-демографические характеристики включали вопросыо поле (1 = женщина, 2 = мужчина), образовании (1 – начальное, 7 – два и более высших образования), доходе (1 – «менее 15000 руб.», 14 – «более 200000 руб.»), субъективном социально-экономическом статусе респондентов, например «Где бы Вы поместили себя на лестнице, где на самом верху находятся наиболее успешные люди, в самом низу находятся люди в худшем положении, чтобы проиллюстрировать свое положение по сравнению с другими людьми в России?»(1 – в самом низу, 11 – на самом верху) [Zhao, 2023].

Результаты

В таблице представлены описательные статистики и корреляции между переменными. Результаты корреляционного анализа (метод Спирмена1) показали, что намерения к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН положительно связаны друг с другом, с просоциальной идентичностью, самоэффективностью и переживанием гнева.
 
Tаблица
Описательные статистики и корреляции (исследования N1 = 323, N2 = 267)

 

M (SD)

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

M (SD)

1. Просоциальная идентичность

2,29 (0,89)

 

–0,07

0,15**

0,15**

0,50***

0,55***

0,42***

0,50***

0,43***

–0,02

–0,15**

0,02

0,07

2,82 (0,86)

2. Враждебность

3,89 (0,85)

–0,21***

 

0,35***

–0,11

–0,02

–0,12*

–0,18**

–0,09

–0,16**

0,20***

–0,14*

0,01

–0,01

4,01 (1,35)

3. Доброжелательность

3,71 (1,05)

–0,09

0,48***

 

–0,11

0,02

–0,02

–0,10

–0,05

–0,11*

0,04

–0,11*

–0,07

0,09

4,43 (1,55)

4. Гнев

2,10 (1,15)

0,26***

0,00

0,01

 

0,13*

0,22***

0,18***

0,18***

0,15**

–0,02

0,05

0,04

–0,05

2,59 (1,34)

5. Самоэффективность

1,76 (0,95)

0,44***

–0,09

–0,03

0,32***

 

0,50***

0,37***

0,47***

0,34***

0,05

–0,11*

0,16**

0,14*

2,11 (0,98)

6. Пожертвования

2,04 (1,45)

0,55***

–0,16*

–0,10

0,33***

0,63***

 

0,56***

0,65***

0,52***

–0,00

–0,13*

0,11

0,10

2,75 (1,75)

7. Петиции

2,45 (1,68)

0,52***

–0,10

–0,19**

0,32***

0,52***

0,73***

 

0,57***

0,61***

–0,15**

–0,15**

0,09

0,09

3,41 (1,99)

8. Социальные движения

2,09 (1,53)

0,54***

–0,14*

–0,10

0,33***

0,67***

0,75***

0,71***

 

0,60***

–0,01

–0,18**

0,18**

0,11*

2,53 (1,67)

9. Обсуждение

2,58 (1,78)

0,55***

–0,18**

–0,15*

0,35***

0,50***

0,67***

0,75***

0,71***

 

–0,12*

–0,16**

0,07

0,07

3,49 (1,95)

10. Пол

 

–0,02

–0,11

0,24***

0,06

0,02

–0,03

–0,14*

–0,03

–0,11

 

–0,12*

0,15**

0,01

 

11. Образование

4,14 (1,29)

–0,05

0,00

–0,03

–0,02

–0,12

–0,09

–0,05

–0,02

–0,02

–0,14*

 

0,21***

0,08

4,17 (1,18)

12. Доход

4,09 (2,44)

–0,02

0,05

0,03

0,01

0,15*

0,07

0,11

0,11

0,03

–0,03

0,18**

 

0,44***

4,08 (2,56)

13. ССЭС

5,36 (1,82)

0,05

0,16**

0,14*

0,08

0,09

0,11

0,11

0,10

0,08

–0,10

0,18**

0,48***

 

5,19 (1,79)
Примечание. Результаты исследования 1 (помощь пострадавшим женщинам) представлены над диагональю, исследования 2 (помощь пострадавшим мужчинам) – под диагональю. Пол (1 = женщина, 2 = мужчина), ССЭС – субъективный социально-экономический статус; * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001.
 
Готовность участвовать в коллективной активности по помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия
Модель вклада просоциальной идентичности, враждебного и доброжелательного сексизма, самоэффективности и гнева в намерения к участию в разных формах коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам тестировалась при помощи моделирования структурными уравнениями методом частичных наименьших квадратов (PLS-SEM)2 в программе SmartPLS 4 [Ringle]. Модель показала удовлетворительное соответствие данным (SRMRestimated = 0,069; SRMRsaturated = 0,061; R2 = 0,40 для пожертвований, 0,29 для петиций, 0,27 для обсуждения проблемы, 0,33 для социальных движений) [Henseler, 2009]. Результаты модели представлены на рис. 2.
Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят значимый положительный вклад в готовность к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам (пожертвования, петиции, обсуждение проблемы, социальные движения). Гнев вносит положительный вклад только в намерения совершать пожертвования. Враждебный сексизм вносит отрицательный вклад в намерения совершать пожертвования, доброжелательный сексизм – подписывать петиции и обсуждать проблему помощи пострадавшим женщинам. Пол вносит отрицательный вклад3 в намерения подписывать петиции и обсуждать проблему, образование – отрицательный вклад в намерения подписывать петиции, обсуждать проблему и участвовать в социальных движениях по помощи пострадавшим женщинам.
 
Рис. 2. Прямые эффекты модели готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия женщинам
Примечание: * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001, ns – не значимо.
 
Анализ непрямых эффектов продемонстрировал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад во все формы коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам через самоэффективность: обсуждение проблемы (β = 0,07, p = 0,025), пожертвования (β = 0,12, p < 0,001), петиции (β = 0,08, p = 0,009) и социальные движения (β = 0,12, p < 0,001).
 
Готовность участвовать в коллективной активности по помощи мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия
Модель готовности помогать пострадавшим мужчинам показала удовлетворительные показатели пригодности: SRMRestimated = 0,079; SRMRsaturated = 0,072; R2 = 0,47 для пожертвований, 0,41 для петиций, 0,39 для обсуждения проблемы, 0,51 для социальных движений [Henseler, 2009]. Результаты представлены на рис. 3.
Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят значимый положительный вклад в готовность к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим мужчинам (пожертвования, петиции, обсуждение проблемы, социальные движения). Гнев вносит положительный вклад в намерения участвовать в обсуждении проблемы, совершать пожертвования и подписывать петиции.
Доброжелательные установки по отношению к мужчинам вносят отрицательный вклад в намерения подписывать коллективные петиции по помощи пострадавшим от ДН мужчинам. При этом эффекты враждебных установок не значимы.
Анализ социо-демографических характеристик показал, что пол вносит отрицательный вклад4 в намерения подписывать петиции.
 
Рис. 3. Прямые эффекты модели готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия мужчинам
Примечание: * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001, ns – не значимо.
 
Анализ непрямых эффектов продемонстрировал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим мужчинам через самоэффективность: обсуждение проблемы (β = 0,10, p = 0,002), пожертвования (β = 0,18, p < 0,001), петиции (β = 0,12, p < 0,001) и социальные движения (β = 0,22, p < 0,001). Просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать в большинстве форм коллективной активности через гнев: обсуждение проблемы (β = 0,05, p = 0,011), пожертвования (β = 0,04, p = 0,022) и петиции (β = 0,04, p = 0,034).

Обсуждение результатов

Представленное исследование направлено на изучение роли просоциальной идентичности, амбивалентных предубеждений по отношению к женщинам и мужчинам, гнева и самоэффективности в намерениях участвовать в коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Результаты продемонстрировали, что просоциальная идентичность и самоэффективность вносят наиболее стабильный вклад в намерения участвовать во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН. Люди, которые считают принадлежность к помогающим группам важной частью самоопределения, будут с большей готовностью участвовать в помощи пострадавшим. Полученные результаты согласуются с зарубежными и отечественными исследованиями коллективной активности [Гулевич, 2021; Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008]. Другим важным фактором является самоэффективность, то есть вера в возможность повлиять на ситуацию. Россияне, которые верят в возможность улучшения положения пострадавших от ДН, будут с большей готовностью участвовать в различных формах помощи, что также соотносится с результатами прошлых исследований [Гулевич, 2021; Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013].
Эффекты гнева, враждебных и доброжелательных установок по отношению к женщинам и мужчинам продемонстрировали различающиеся результаты. Переживание гнева предсказывало только намерения совершать пожертвования для помощи пострадавшим женщинам, а в отношении помощи пострадавшим мужчинам – обсуждение проблемы, подписание петиций и совершение пожертвований. Полученные результаты свидетельствуют о том, что аффективная реакция на несправедливость в виде гнева играет не универсальную роль в готовности к помогающему поведению. Прошлые исследования обнаружили значимую роль надежды на изменение ситуации, которая вносит независимый от гнева вклад в коллективную активность [Wlodarczyk, 2017].
Анализ непрямых эффектов показал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад во все формы коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН, опосредованный через самоэффективность. Люди, которые осознают значимость своей принадлежности к помогающим группам, склонны оценивать свои возможности для изменения ситуации на более высоком уровне, возможно, из-за воспринимаемой социальной поддержки и доступных группе ресурсов [Hamann, 2024], что, в свою очередь, предсказывает готовность к коллективной активности [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013]. Просоциальная идентичность также вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать в обсуждении проблемы, пожертвованиях и подписании петиций по помощи пострадавшим от ДН мужчинам, опосредованный через переживание гнева. Люди, для которых важна принадлежность к помогающим группам, будут более чувствительны к несправедливости положения групп, которым оказывается помощь, испытывать гнев, который, в свою очередь, может побуждать к коллективным действиям [Agostini, 2021; Petkanopoulou, 2022; Wlodarczyk, 2017; Van Zomeren, 2008].
Враждебный сексизм как комплекс негативных установок по отношению к женщинам напрямую подрывает готовность совершать денежные пожертвования для помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Люди, враждебно настроенные по отношению к женщинам, склонны верить в то, что последние стремятся получать преимущества и власть, устанавливая контроль над мужчинами [Агадуллина, 2018]. Метааналитические исследования показывают, что враждебные установки напрямую связаны с антипатией к женщинам вообще и пострадавшим от ДН женщинам в частности [Агадуллина, 2013; Bareket, 2023]. При этом результаты настоящего исследования обнаружили, что вклад враждебных установок по отношению к мужчинам в коллективную активность по помощи пострадавшим от ДН мужчинам не значим. Возможно, размышление о насилии в отношении мужчин расходится с традиционными представлениями о их высоком статусе в социальной иерархии, что может нивелировать эффект враждебных установок в готовности оказывать им помощь.
Доброжелательный сексизм напрямую подрывает готовность подписывать петиции и обсуждать проблемы, связанные с помощью женщинам, пострадавшим от ДН. Содержание доброжелательных сексистских установок сводится к позитивному отношению к женщинам, следующим традиционным гендерным ролям [Агадуллина, 2018]. Однако отклонение от традиционных норм может вести к негативному отношению к женщинам, нарушающим традиции, включая ситуации домашнего насилия [Kruahiran, 2022]. Столкновение с информацией о ДН может представлять угрозу о справедливости мира и стабильности системы социальных и гендерных отношений и вызывать тревогу, для совладания с которой люди могут прибегать к различным стратегиям рационализации насилия, включая обвинение пострадавших [Ананьева, 2024]. В частности, доброжелательные установки по отношению к женщинам могут быть связаны с размышлениями о том, что «хорошие жены» насилию не подвергаются, и предсказывать меньшую симпатию к пострадавшим и низкую готовность им помогать [Bareket, 2023]. Доброжелательные установки по отношению к мужчинам вносят негативный вклад в готовность подписывать петиции по помощи пострадавшим от ДН мужчинам. Традиционное распределение социальных ролей закрепляет за мужчинами роли защитника [Агадуллина, 2018; Bareket, 2023]. Мужчины, которые сообщают об опыте ДН, могут выступать в качестве угрозы традиционным гендерным нормам, сталкиваться с негативным отношением и стигматизацией и получать меньшую поддержку и помощь [Taylor, 2022].
Анализ социально-демографических характеристик показал, что пол и образование вносили негативный вклад в готовность к отдельным формам коллективной активности по помощи пострадавшим. В частности, мужчины в меньшей степени готовы участвовать в обсуждении проблемы помощи пострадавшим женщинам, а также подписывать петиции по помощи обеим целевым группам. Результаты согласуются с прошлыми исследованиями [Badenes-Sastre, 2024]. Образование вносило негативный вклад в намерения подписывать петиции, обсуждать проблему и участвовать в социальных движениях по помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Недавнее исследование коллективной активности показало, что уровень образования отрицательно связан с участием в коллективных действиях (например, протестах, демонстрациях, подписании петиций и пожертвованиях) [Smeekes, 2023]. Данная связь может косвенно указывать на роль возраста: в коллективных действиях чаще участвуют более молодые люди с неоконченным высшим образованием [Smeekes, 2023].
Представленное исследование позволило протестировать в российском контексте двухкамерную модель коллективной активности (Dual Chamber Model of Collective Action), разработанную Ван Зомереном и Агостини [Agostini, 2021] и расширяющую модель SIMCA [Van Zomeren, 2008]. Настоящее исследование также позволило дополнить поле отечественных исследований коллективной активности [Гулевич, 2021], сместив фокус на просоциальную коллективную активность по помощи социально уязвимым группам населения. Тем не менее работа обладает рядом ограничений. Во-первых, в работе не измерялась идентификация с группами женщин или мужчин, пострадавших от ДН. Несмотря на то, что результаты исследований отмечают бóльший вклад просоциальной идентичности5 в коллективную активность по сравнению с идентификацией с группой, которой оказывается помощь [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008], последняя может усиливать связи между предикторами модели и намерениями участвовать в коллективной активности. Для уточнения взаимодействия эффектов идентичности дальнейшая траектория исследований помощи пострадавшим от ДН должна включать контроль опыта пережитого насилия и идентификацию с группами пострадавших. Во-вторых, в исследовании не был реализован мультигрупповой анализ, который позволил бы сравнить разницу эффектов модели для разных групп респондентов (в частности, для мужчин и женщин по отдельности), а также не был проведен анализ представлений о целевых группах женщин и мужчин, пострадавших от ДН. Несмотря на значимый вклад пола в готовность участвовать в различных формах коллективной активности по помощи пострадавшим, остается открытым вопрос о разнице восприятия представителей целевых групп мужчинами и женщинами. В дальнейших исследованиях восприятия гендерного насилия и предикторов помощи пострадавшим необходимо проводить мультигрупповой анализ для уточнения исследуемых эффектов для респондентов-мужчин и респондентов-женщин. В-третьих, в данном исследовании в качестве конструктов моральных оснований использованы предубеждения по отношению к женщинам и мужчинам. В будущих исследованиях, направленных на изучение роли моральных факторов в коллективной активности, необходимо исследовать другие моральные переменные, например, моральные основания и моральные черты [Кухтова, 2011; Сычев, 2023]. В-четвертых, в исследовании был изучен вклад гнева (как аффективной реакции на несправедливость) и самоэффективности; в будущих исследованиях необходимо включать другие эмоции (надежда), когнитивные аспекты восприятия несправедливости, а также измерения групповой эффективности, которые вносят независимый вклад в готовность к коллективным действиям [Wlodarczyk, 2017; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013].
 

Выводы

На основе результатов настоящего исследования можно сделать следующие выводы:
  1. Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят стабильный вклад в готовность участвовать во всех формах коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от ДН.
  2. Переживание гнева как аффективной реакции на несправедливость предсказывает намерения к совершению денежных пожертвований (для помощи обеим целевым группам), обсуждению проблемы и подписанию петиций (для помощи пострадавшим мужчинам).
  3. Просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерение помогать пострадавшим от ДН женщинам и мужчинам, опосредованный через самоэффективность (для обеих групп) и переживание гнева (только для группы пострадавших мужчин).
  4. Враждебный сексизм напрямую подрывает намерения россиян к совершению денежных пожертвований для помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Доброжелательные установки напрямую подрывают намерения к подписи петиций (для помощи обеим целевым группам) и к обсуждению проблем, связанных с помощью пострадавшим от ДН женщинам.
 
1 Так как пол в данном исследовании является бинарной переменной и измеряется при помощи номинальной шкалы, для оценки связей между полом и другими переменными использованы бисериальные коэффициенты корреляции.
2 Аналитическая стратегия включала бутстреп-процедуру с использованием ресэмплинга n = 5000 и скорректированных доверительных интервалов.
3 Отрицательный вклад пола свидетельствует о том, что мужчины в меньшей степени готовы участвовать в представленных формах коллективной активности.
4Мужчины в меньшей степени готовы участвовать в представленных формах коллективной активности.
5 Politicized identity, т.е. идентификацией с конкретным социальным движением или группой активистов.

Литература

  1. Агадуллина Е.Р. Сексизм по отношению к женщинам: адаптация шкалы амбивалентного сексизма (П. Глика и С. Фиск) на русский язык // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. 15. № 3. С. 447–463.
  2. Агадуллина Е.Р., Ловаков А.В. Модель измерения ингрупповой идентификации: проверка на российской выборке // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. Т. 10. № 4. С. 143–157.
  3. Алгоритм света – Консорциум женских неправительственных объединений [Электронный ресурс]. URL: https://wcons.net/projects/algorythm-sveta/ (дата обращения: 29.09.2024).
  4. Ананьева О.А., Прусова И.С., Захарова С.А. Почему люди оправдывают насилие: роль мотивационных оснований в поддержке мифов об изнасиловании // Психология и право. 2024. Т. 14. № 1. С. 1–17.
  5. Гулевич О.А., Гусева В.В. Оправдание системы, групповая идентификация и политическое поведение: протесты в Хабаровском крае // Социальная психология и общество. 2021. Т. 12. № 3. C. 9–22.
  6. Казун А.П. и др. Бьет – значит любит? Стратегии депроблематизации домашнего насилия в российских СМИ // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2022. № 5(171). С. 149–171.
  7. Кривощеков В.С., Гулевич О.А., Любкина А.С. Враждебные и доброжелательные аттитюды к мужчинам: адаптация шкалы амбивалентности к мужчинам на русский язык // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. 15. № 3. С. 427–446.
  8. Кухтова Н.В. Идентичность: исследовательский поиск (адаптация методики «Содержание просоциальной идентичности») // Вестник Минского государственного лингвистического университета. Серия 2: Педагогика, психология, методика преподавания иностранных языков. 2011. № 2. С. 43–51.
  9. Сычев О.А. Теория моральных оснований: современный взгляд на психологические факторы политических убеждений // Социальная психология и общество. 2023. Т. 14. № 1. C. 5–22.
  10. Тяжелобольные взрослые: кто поможет? – ВЦИОМ [Электронный ресурс]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/tjazhelobolnye-vzroslye-kto-pomozhet (дата обращения: 28.09.2024).
  11. Худой мир – или добрая ссора? – ВЦИОМ [Электронный ресурс]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/khudoj-mir-ili-dobraya-ssora (дата обращения: 28.09.2024).
  12. Agadullina E. et al. Ambivalent sexism and violence toward women: A meta‐analysis // European Journal of Social Psychology. 2022. Vol. 52. № 5–6. P. 819–859.
  13. Agostini M., van Zomeren M. Toward a comprehensive and potentially cross-cultural model of why people engage in collective action: A quantitative research synthesis of four motivations and structural constraints // Psychological Bulletin. 2021. Vol. 147. № 7. P. 667.
  14. Badenes-Sastre M. et al. How severity of intimate partner violence is perceived and related to attitudinal variables? A systematic review and meta-analysis // Aggression and Violent Behavior. 2024. P. 101925.
  15. Bareket O., Fiske S.T. A systematic review of the ambivalent sexism literature: Hostile sexism protects men’s power; benevolent sexism guards traditional gender roles // Psychological bulletin. 2023. Vol. 149. № 11–12. P. 637–698.
  16. Becker J.C., Wright S.C. Yet another dark side of chivalry: Benevolent sexism undermines and hostile sexism motivates collective action for social change // Journal of personality and social psychology. 2011. Vol. 101. № 1. P. 62–77.
  17. Corcoran K.E., Pettinicchio D., Young J.T.N. Perceptions of structural injustice and efficacy: Participation in low/moderate/high‐cost forms of collective action // Sociological Inquiry. 2015. Vol. 85. № 3. P. 429–461.
  18. Ellemers N., Barreto M. Collective action in modern times: How modern expressions of prejudice prevent collective action // Journal of Social Issues. 2009. Vol. 65. № 4. P. 749–768.
  19. Glick P., Fiske S.T. The Ambivalent Sexism Inventory: Differentiating Hostile and Benevolent Sexism // Journal of Personality and Social Psychology. 1996. Vol. 70. № 3. P. 491–512.
  20. Glick P., Fiske S.T. The ambivalence toward men inventory: Differentiating hostile and benevolent beliefs about men // Psychology of women quarterly. 1999. Vol. 23. № 3. P. 519–536.
  21. Gracia E., Lila M., Santirso F.A. Attitudes toward intimate partner violence against women in the European Union: A systematic review // European Psychologist. 2020. Vol. 25. № 2. P.104–121.
  22. Hamann K.R.S. et al. Believing that we can change our world for the better: A Triple-A (Agent-Action-Aim) Framework of self-efficacy beliefs in the context of collective social and ecological aims // Personality and Social Psychology Review. 2024. Vol. 28. № 1. P. 11–53.
  23. Henseler J., Ringle C.M., Sinkovics R.R. The use of partial least squares path modeling in international marketing // New challenges to international marketing. Emerald Group Publishing Limited, 2009. P. 277–319.
  24. Kelly C., Breinlinger S. Identity and injustice: Exploring women's participation in collective action // Journal of Community & Applied Social Psychology. 1995. Vol. 5. № 1. P. 41–57.
  25. Kruahiran P., Boonyasiriwat W., Maneesri K. Thai police officers’ attitudes toward intimate partner violence and victim blaming: The influence of sexism and female gender roles // Journal of interpersonal violence. 2022. Vol. 37. № 9–10. P. NP7426–NP7446.
  26. Leach C.W. et al. Group-level self-definition and self-investment: a hierarchical (multicomponent) model of in-group identification // Journal of personality and social psychology. 2008. Vol. 95. № 1. P. 144.
  27. Macchia L., Whillans A.V. The link between income, income inequality, and prosocial behavior around the world // Social Psychology. 2022. Vol. 52. № 6.
  28. Nardi-Rodríguez A. et al. Willingness to help women victims of intimate partner violence in a Spanish context: Differential factors, interactions and predictors // PLoS one. 2024. Vol. 19. № 7. P. E0307274.
  29. Osborne D. et al. Protesting to challenge or defend the system? A system justification perspective on collective action // European Journal of Social Psychology. 2019. Vol. 49. № 2. P. 244–269.
  30. Petkanopoulou K. et al. Collective disadvantage in the context of socioeconomic crisis in Greece: The role of system‐directed anger, politicians‐directed anger and hope in normative and non‐normative collective action participation // Journal of Community & Applied Social Psychology. 2022. Vol. 32. № 4. P. 589–607.
  31. Ringle C.M., Wende S., Becker J.-M. "SmartPLS 4." Oststeinbek: SmartPLS GmbH. 2022 [Electronic resource]. URL: http://www.smartpls.com (Accessed 28.09.2024).
  32. Shepherd L. et al. The role of threat, emotions, and prejudice in promoting collective action against immigrant groups // European Journal of Social Psychology. 2018. Vol. 48. № 4. P. 447–459.
  33. Smeekes A., Sedikides C., Wildschut T. Collective nostalgia: Triggers and consequences for collective action intentions // British Journal of Social Psychology. 2023. Vol. 62. № 1. P. 197–214.
  34. Subašić E., Schmitt M.T., Reynolds K.J. Are we all in this together? Co‐victimization, inclusive social identity and collective action in solidarity with the disadvantaged // British Journal of Social Psychology. 2011. Vol. 50. № 4. P. 707–725.
  35. Taylor J.C. et al. Barriers to men’s help seeking for intimate partner violence // Journal of interpersonal violence. 2022. Vol. 37. № 19–20. P. NP18417–NP18444.
  36. Wlodarczyk A. et al. Hope and anger as mediators between collective action frames and participation in collective mobilization: The case of 15-M // Journal of Social and Political Psychology. 2017. Vol. 5. № 1. P. 200–223.
  37. Wright S.C., Taylor D.M., Moghaddam F.M. Responding to membership in a disadvantaged group: From acceptance to collective protest // Journal of personality and social psychology. 1990. Vol. 58. № 6. P. 994.
  38. Van Zomeren M., Postmes T., Spears R. Toward an integrative social identity model of collective action: a quantitative research synthesis of three socio-psychological perspectives // Psychological bulletin. 2008. Vol. 134. № 4. P. 504.
  39. Van Zomeren M., Saguy T., Schellhaas F.M.H. Believing in “making a difference” to collective efforts: Participative efficacy beliefs as a unique predictor of collective action // Group Processes & Intergroup Relations. 2013. Vol. 16. № 5. P. 618–634.
  40. Zhao M. et al. Subjective socioeconomic status: an alternative to objective socioeconomic status // BMC Medical Research Methodology. 2023. Vol. 23. № 1. P. 73.

 

Информация об авторах

Ананьева Ольга Алексеевна, аспирант, стажер-исследователь научно-учебной лаборатории психологии социального неравенства, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (ФГАОУ ВО «НИУ ВШЭ»), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-8696-6935, e-mail: oananyeva@hse.ru

Прусова Ирина Сергеевна, кандидат психологических наук, заведующая научно-учебной лабораторией психологии социального неравенства, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (ФГБОУ ВО «НИУ ВШЭ»), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9298-2408, e-mail: iprusova@hse.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 113
В прошлом месяце: 71
В текущем месяце: 42

Скачиваний

Всего: 30
В прошлом месяце: 16
В текущем месяце: 14