Аксиологическая направленность и субъективное благополучие личности в специфике этнопсихологической обусловленности^*

К постановке проблемы

Возросший интерес исследователей к изучению аксиологической сферы личности (как представителя той или иной группы) связан, прежде всего, с необходимостью понимания тенденций развития конкретных социальных, социально­демографических, этнических групп, так как именно ценностные ориентации отражают приоритеты их социального развития, имплицитные представления о желаемых результатах социальных изменений, своих устремлениях. Формируясь в условиях динамично развивающегося общества, ценностная система личности, отражая особенности общественных изменений, в первую очередь, отношения к социальной действительности, с одной стороны, является результатом изменения этих условий, а с другой — выполняя функцию регуляции поведения субъекта в социальной среде и, прежде всего, его социальной активности, выступает в качестве существенного фактора изменения этих условий.

Обладая рядом характеристик (интег­ративность, целостность, структурность, многомерность и множественность, иерархичность, динамичность и противоречивость), ценностная сфера отражает как главные, существенные изменения взаимосвязи личности с миром, так и факт смены текущих жизненных ситуаций. Подтверждением тому являются данные ряда сравнительных исследований характеристик содержания и структуры, специфики взаимосвязей и соподчинения в системе ценностей, ее смысловой наполненности в различных условиях социализации личности. Именно в этой области накоплен максимальный объем эмпирического материала, демонстрирующий, что различная социальная среда способна сформировать существенные различия в ценностной системе личности [1; 5; 6; 7]. Однако различия в ней не исчерпываются только теми, основанием которых выступают социальные воздействия. Прежде всего, речь идет о ценностно-смысловом самоопределении личности, основанием которого являются субъектно принятые ценности, определяющиеся как значимые степенью их вовлеченности в наиболее важные для личности жизненные контексты. В целом отметим, что структурная организация ценностей, их конфигурация задает определенную направленность личности. Доминирующие ценности определяют аксиологическую направленность личности или, иначе говоря, систему ценностных координат ее самоорганизации, саморегуляции, самореализации и в целом жизненной позиции. Однако аксиологическая направленность проявляется не только в выраженности иерархии ценностей, но и в различной степени их взаимозависимости и взаимодействия. При этом двойственность источников развития ценностной системы, разноплановость выполняемых ими функций, многообразие ценностных конфигураций определяют и наличие множества классификационных моделей ценностных образований (Б.С. Алишев, С.С. Бубнова, А. Маслоу, М. Рокич, В. Франкл, Э. Фромм, Ш. Шварц, М.С. Яницкий и др.), различающихся по критериальным основаниям.

Подытоживая вышесказанное, следует подчеркнуть, что аксиологическая направленность личности представляет собой сложный социально-психологический феномен, характеризующий ведущую направленность и содержание социальной активности личности, являющийся внутренним носителем регуляции активности, придающий смысл и нацеленность личностным позициям и поведению.

Небезызвестен и тот факт, что конфигурация ценностей способна выступать отличительным признаком культуры. Тенденция «измерения» культур, выявление «культурных профилей» через исследование «ядерных» образований культуры, коими являются ценностные феномены (ценности, социальные представления, идентичность, социальные установки и т. д.), зафиксирована в многочисленных эмпирических исследованиях российских и зарубежных исследователей. Так, к примеру, Ш. Шварц развивает парадигму «культурных измерений» путем группирования ценностных оснований поведения, объединяя их в блоки, отражающие цели и типы мотивации, что позволяет ему в дальнейшем специфицировать и выделять группы ценностей для различных культурных ареалов и выявить типичные для них ценности [8]. Отметим, что выявление универсальных и культурно-специфических типов ценностей расширяет представление о локусе аксиологической направленности представителей тех или иных социкультурных сообществ.

Весьма существенно и то, что социальные изменения закономерным образом вторгаются в сферу социокультурных ценностей, социальных норм, образцов поведения. Как отмечают отечественные исследователи, если на первом — институциональном — уровне регулирования взаимоотношений в социокультурных системах действующие механизмы являются достаточно гибкими и относительно легко могут быть подвергнуты трансформации, то на втором — цен­ностно-нормативном — уровне соответствующие механизмы являются более жесткими и консервативными, работают автоматически, не зависимо от их эффективности. В результате целый ряд социокультурных (по сути своей, этнических) общностей оказывается не в состоянии привести ценностно-нормативную систему в соответствие с интенсивно меняющимися социальными институтами [5, c. 68]. Можно полагать, что подобное рассогласование, заключая в себе стрессогенный потенциал, выступает существенным фактором снижения индекса субъективного благополучия отдельных личностей и групп в целом. Принятие этих изменений, как отмечается исследователями, представляет главную проблему для этнокультурной общности, что сказывается на отношении ее представителей к себе, собственной идентичности, а также на отношениях с другими этноконтактными группами. Таким образом, происходят глубокие качественные трансформации сложившейся этнокультурной системы: изменение аксиологической направленности, ценностных ориентаций и их иерархии, смена критериев оценки удовлетворенности жизнью и представлений о собственном благополучии и, в соответствии с этим, переоценка статуса своей группы (в частности, этнокультурной общности), а также ее места в новых социокультурных условиях [1; 5; 6]. Отметим, что когнитивным основанием субъективного благополучия выступают в данном случае ценностные ориентации и их иерархия, изменения в которой могут приводить к изменению как уровневых, так и содержательных характеристик субъективного благополучия, что позволяет связывать изучение этих явлений в одну содержательно-логическую цепь.

Таким образом, основной фокус проблемы — это изучение аксиологической направленности и субъективного благополучия личности в специфике их этнопсихологической обусловленности.

Программа эмпирического исследования

Поиск субъектом своего способа жизнедеятельности в мире осуществляется на основе воспринимаемых, принимаемых или формируемых (создаваемых) им базовых отношений к миру и человеческому сообществу, а также собственной системы жизненных смыслов, ценностей, отношений, возможностей и ожиданий. В этой связи нами выдвинуто предположение о проявлении этнодиф­ференцирующих признаков в структурной организации субъективного благополучия личности с учетом ее аксиологической направленности.

Исследование выполнено на пропорционально подобранной выборке представителей молодежи русского и татарского этносов (студенты Саратовского государственного университета, причисляющие себя к русским, и студенты Нижнекамского филиала Московского гумани­тарно-экономического института Республики Татарстан, причисляющие себя к татарам; 120 представителей женского и мужского пола в возрасте от 18 до 20 лет).

Эмпирическое исследование выполнено с применением комплекса психодиагностического инструментария: для изучения аксиологической направленности применен одноименный опросник А.В. Капцова и Л.В. Карпушиной [2]; для регистрации параметров субъективного благополучия применена «Шкала субъективного благополучия» (М.В. Соколова) [3]. Шкала содержит 17 пунктов, содержание которых связано с эмоциональным состоянием, социальным поведением и некоторыми физическими симптомами. В соответствии с адаптированным вариантом методики предлагается дифференциация по шести кластерам: напряженность и чувствительность; признаки, сопровождающие основную психоэмоциональную симптоматику; изменение настроения; значимость социального окружения; самооценка физического здоровья; степень удовлетворенности повседневной деятельностью. Обобщенное суждение о субъективном благополучии делается на основе сложения баллов, полученных по всем кластерам. Согласно методике М.В. Соколовой, чем выше индекс, тем ниже уровень субъективного благополучия. Для выявления характеристик идентификационной матрицы отношений к собственной группе и представителям иных этнических, социокультурных групп применена методика Г.У. Солда­товой и С.В. Рыжовой «Типы этнической идентичности» [4].

В качестве математико-статистических методов были использованы сравнительный анализ данных с применением t-критерия Стьюдента, корреляционный анализ по Пирсону с применением программного пакета SPSS и приложения Microsoft Excel for Microsoft Office XP.

Результаты исследования и их обсуждение

1.   Структурная организация этно­идентификационной матрицы у представителей русского и татарского этноса

Ядерным образованием системы субъективных отношений этноса является «чувство-мы», задающее идентичность, тождественность этноса себе как базовую ценность. В этой связи обращение к изучению выраженности параметров этноидентификационной матрицы у представителей разных этногрупп является вполне обоснованным (табл. 1).

Таблица 1

Структурная организация этноидентификационной матрицы у представителей русского и татарского этноса

Прежде всего, необходимо отметить, что в исследуемых выборках наблюдается принятие своей этнической идентичности, сопровождающееся переживанием чувства удовлетворения, готовность к проявлению толерантности представителей русской и татарской молодежи к другим этническим группам и к интеграции в систему социальных поликультурных отношений. Так, в исследуемых выборках зафиксирована доминирующая выраженность позитивной этнической идентичности (p< 0,01) и эт­ноиндифферентности (p< 0,05), в то время как этнонигилизм отличается наименьшей представленностью.

Резюмируя сказанное, отметим, что позитивное представление о своей этнической группе, о своей культуре, причастность к этнической общности весьма значимо и ценно для представителей молодежи исследуемых этногрупп.

Данные межгруппового сравнительного анализа выраженности параметров этноидентификационной матрицы у представителей студенческой молодежи русского и татарского этноса (см.табл. 1) свидетельствует о готовности в большей степени татарской молодежи к взаимодействию, расширению круга общения, невзирая на этническую причастность окружающих. В выборке русских наблюдается проявление некоторой сдержанности и дистанцированности.

Отметим и тот факт, что проявление толерантности по отношению к собственной и к другим этническим группам позволяет рассматривать ее, с одной стороны, как условие самостоятельного и стабильного существования, с другой — как готовность к межэтническим контактам, что вовсе не предполагает эмоциональной однозначности этих отношений. Так, в выборке татарской молодежи наблюдается проявление этнонигилистических тенденций в сочетании с установками на этноэгоизм и этноиндифферент­ность. Эти данные можно интерпретировать как проявление этнической амбивалентности: критическое отношение к своему этносу на фоне относительного гипертрофированного стремления к позитивной этнической идентичности.

В целом отметим, что структурная организация этнической идентичности, проявляющаяся в соотношении выраженности ее оценочных компонентов, задает определенную конфигурацию системы субъективных отношений и выступает одним из механизмов регуляции субъективного благополучия личности.

2.   Характеристики субъективного благополучия у представителей русского и татарского этноса

Немаловажен и тот факт, что в психологической литературе представлены данные, свидетельствующие о том, что этническая идентичность, отражая субъективную причастность и отношение личности к своей этногруппе, выступает существенным фактором субъективного благополучия, представляющего собой интегральную форму эмоционально­оценочного отношения человека к миру и к себе в мире [1; 5; 6].

Согласно данным сопоставительного анализа выраженности параметров субъективного благополучия (табл. 2), основанием переживания субъективного благополучия в выборке русских выступает удовлетворенность своей повседневной деятельностью на фоне достаточно выраженной эмоциональной лабильности и тревожности.

Таблица 2

Выраженность показателей субъективного благополучия у представителей русского и татарского этноса

НЧ — напряжённость и чувствительность; ПС — психосимптоматика; ИН — изменчивость настроения; ЗСО — значимость социального окружения; СОЗ — самооценка здоровья; УПД — удовлетворённость повседневной деятельностью; Индекс СБ — интегральный показатель субъективного благополучия. * p< 0,05; ** p< 0,01.