Введение
Современное глобальное общество переживает множество вызовов, подрывающих ощущение стабильности и определенности: обострение террористических угроз, вспыхивающие военные конфликты, экологические проблемы, эпидемия COVID-19 и др. В этих условиях увеличивается общественный запрос на те психологические средства и практики, которые помогают человеку обрести личностную устойчивость и жизнестойкость. Несмотря на то, что практикующие психологи — консультанты и психотерапевты — более столетия непосредственно имеют дело с развитием и поддержанием устойчивости личности, задача осмысления и рефлексии различных концептуальных построений и методологических оснований исследований в данной области остается актуальной.
Предметное поле этой области покрывается различными понятиями, ключевым из которых является концепт
resilience. На русский язык его можно перевести как «…
устойчивость психологическая — совокупность определенных качеств и свойств психики, благодаря которым организм сохраняет способность к адекватной и эффективной жизнедеятельности под воздействием каких-либо неблагоприятных факторов»
[1]. В настоящее время между исследователями не существует консенсуса относительно определения понятия
resilience, его теоретической нагруженности, онтологического статуса, а также методов измерения [21; 30]. В российской психологической науке дело усугубляется терминологической путаницей, связанной, с одной стороны, с трудностями перевода данного англоязычного термина и других близких по значению терминов на русский язык и, с другой стороны, — со сложившейся специфической концептуализацией понятия «устойчивость» в отечественной психологии,
Одним из вариантов перевода термина resilience, который часто можно встретить в современной русскоязычной литературе, является прямая «калька» данного англоязычного слова — резилентность [5]. Однако относительно психологического содержания данного концепта и его связи с близкими и похожими понятиями нет полной ясности. Этот концепт вбирает в себя достаточно широкий спектр явлений психики: способность к быстрому восстановлению душевных и физических сил, способность поддерживать психологическое равновесие, позитивную адаптацию, а также широкий класс процессов совладания и защитных реакций [5].
Другим вариантом перевода указанного термина является жизнеспособность, которую определяют как «…индивидуальную способность управлять собственными ресурсами: здоровьем, эмоциональной, мотивационно-волевой, когнитивной сферами, в контексте социальных, культурных норм и средовых условий» [7, с. 294]. В такой трактовке термин отражает современные представления исследователей и практиков об этом явлении, с ориентировкой на мультикаузальность, системность, психологическое здоровье и ресурсы личности. Остальные термины, относящиеся к проблематике устойчивости, являются либо производными и включены в общую концепцию жизнестойкости (такие, как, например, жизнестойкость (hardiness), резистентность (resistance)), либо вовсе из нее выпадают (например: устойчивое развитие (sustainability), психическая устойчивость как самоэффективность (mental toughness)), хотя онтологически с ней связаны.
В литературе представлены различные варианты систематизации исследований в данной области. Наиболее популярной из них является описание так называемых исследовательских «волн», в которых зафиксирована последовательность появления и развития основных направлений исследований на данную тему [6; 31]. Данная систематизация выглядит достаточно полной. Вместе с тем, учитывая путаницу понятий, разные переводы терминов, широко варьирующиеся контексты исследований, такая индуктивная систематизация не позволяет увидеть концептуальное единство разнообразных исследований при их многочисленных различиях. Другие попытки систематизации исследований, связанные с обобщением их в подходы [9], весьма узки и не включают исследовательские направления, в которых понятие устойчивости трактуется специфически.
Несмотря на то, что концепт resilience прочно вошел в понятийный строй психологической науки, разнообразие его трактовок, наличие схожих по смыслу понятий, а также обозначенные варианты систематизации исследований в данной области не вносят полной ясности в концептуальную картину представлений об устойчивости. Поэтому нам представляется необходимым обозначить некоторые простые критерии или основания для систематизации существующих представлений о психологической устойчивости (в широком смысле). Это позволит раскрыть концептуальное единство в многообразии исследований и увидеть в них некоторые тренды.
Цель нашей работы — концептуальная систематизация представлений об устойчивости в психологических исследованиях. Исследовательская методология включала в себя:
- метод дедуктивной систематизации на основе таких критериев, как предметная область (отрасль) психологии; форма существования устойчивости как психологического явления; исследовательская парадигма;
- понятийный анализ, в ходе которого производилось сопоставление и уточнение содержания понятий, используемых для обозначения устойчивости. Единицами понятийного анализа выступили концепты «устойчивость», «жизнеспособность» (resilience), «жизнестойкость» (hardiness), «резистентность» (resistance), «психическая устойчивость» (mental toughness), «жизнеспособность», «устойчивое развитие» (sustainability).
В рамках настоящей статьи мы будем использовать термин «устойчивость» — преимущественно как категорию, обобщающую весь спектр схожих по смыслу понятий, используемых в соответствующих областях исследований, а также более узко — как одно из частных понятий, давая по ходу текста пояснения там, где это необходимо.
Устойчивость в контексте разных предметных областей (отраслей) психологии
Психология труда и отдельных видов деятельности. Явления устойчивости изучаются в психологии труда и отдельных видов деятельности (в частности в военной психологии, спортивной психологии). В отечественной литературе можно встретить немало исследований устойчивости как способности субъекта сохранять высокую продуктивность деятельности в экстремальных условиях [2; 3]. Так, например, в исследовании К.К. Платонова и Л.М. Шварца изучалась «летная напряженность», т. е. такое состояние летчиков, которое характеризуется понижением устойчивости и, как следствие, спадом показателей профессиональной эффективности в экстремальных условиях. Устойчивость при этом понималась как сложное, изменчивое, сознательно регулируемое действие. Изучением устойчивости как сохранением продуктивности разных видов деятельности в экстремальных условиях занимались в разное время такие отечественные ученые, как К.К. Платонов, Л.М. Шварц, А.Ф. Катаев, В.Л. Марищук, А.П. Попов, Л.М. Аболин, А.П. Елисеева, П.А. Корчемный и др. [2]. Традиция исследований устойчивости в советской и постсоветской отечественной психологии во многом сопряжена с естественно-научной парадигмой и экспериментальной методологией.
В зарубежной психологии близким по смыслу является концепт mental toughness («психическая устойчивость»). Mental toughness исследуется, как правило, в психологии спорта, в которой устойчивость рассматривается в контексте высших достижений и трактуется как способность к регуляции своего состояния в сложных средовых условиях, связанных с достижением максимальных спортивных результатов [20; 26]. Современное понимание устойчивости как mental toughness выходит за рамки спортивной психологии в область психологии бизнеса и других видов деятельности с высоким уровнем конкуренции и требованиями продуктивности.
Социальная психология личности. Пожалуй, наибольшее количество исследований устойчивости сосредоточено вокруг проблемы личности в трудных жизненных ситуациях [4; 6; 30]. В самом общем виде в данных исследованиях под устойчивостью (resilience) понимается совокупность внутренних и внешних условий, приводящих личность к адаптации в стрессовых и выходящих за рамки нормальности ситуациях, а также создающих возможность для личности осуществлять полноценную жизнь в трудных жизненных обстоятельствах. Другими словами, устойчивость понимается как способность человека прийти в свою норму жизни и преодолеть ту или иную форму личных невзгод. Перечислим лишь некоторые исследования и подходы, попадающие в данную плоскость: изучение устойчивости как метасистемного образования, социально-психологический подход к жизнеспособности, исследование устойчивости в рамках коммуникативного подхода, интегративный подход к жизнеспособности, исследование позитивных изменений после психологической травмы, концепция устойчивой реинтеграции и др.
Отдельная линия исследований посвящена информационно-психологической устойчивости (ideological resistance) [10; 32]. Информационно-психологическая устойчивость определяется: как качество личности, позволяющее ей противостоять информационно-психологическим воздействиям, сохранять мотивацию, моральные нормы и нравственные ценности; как неприятие смыслов и ценностей идеологии; как способность личности противостоять воздействию на сознание и бессознательное и сохранять собственные психологические характеристики, мотивацию и модели поведения.
Психология развития и педагогическая психология. Исследования в области психологии развития и педагогической психологии касаются, прежде всего, факторов развития и формирования устойчивости личности в онтогенезе [11; 31]. В самых ранних исследованиях устойчивости она рассматривалась как успешность преодоления неблагоприятных условий развития [17]. Так, например, в проекте «Компетентность» (Project Competence Longitudinal Study, PCLS) изучалась жизнеспособность детей и подростков в контексте психопатологических отклонений в их развитии [13]. Комплексные лонгитюдные исследования показали наличие некоторых факторов позитивного развития детей и подростков, вопреки обстоятельствам жизни, таких как: школьная среда как защитный фактор, формируемая мотивация достижения, качество социальных контактов, а также генетически обусловленные индивидуальные качества ребенка. Задачами педагогики в этой связи является возможное сокращение рисков неблагополучия, а также поиск подходящих интервенций для их минимизации и для развития у ребенка защитных механизмов психики [6].
В рамках данных областей психологии устойчивость понимается как процесс регуляции развития. В частности, существует целый ряд исследований, связанных с поддержанием устойчивого развития личности (sustainability). В этом же ключе выдержаны исследования, посвященные долголетию и поддержанию жизнеспособности человека в старости [27].
Психология групп. В рамках данной области психологии исследователи занимаются изучением устойчивости малых и больших групп, а также организаций [8; 15].
Организационная устойчивость рассматривается как способность организации противостоять внешним угрозам, а также способность к развитию и реализации своего потенциала (sustainability) [8; 19; 24]. Авторы осмысливают устойчивость организации как многокомпонентное явление в различных измерениях: когнитивном, эмоциональном, коммуникативном и структурном [8; 16].
Устойчивость группы понимается как способность ее членов к совместной деятельности, а также совладанию с внешними неблагоприятными обстоятельствами, воспринимаемыми как угроза существованию и развитию группы. Собственно психологическое содержание устойчивости состоит в качестве отношений участников группы, что отличает групповую устойчивость от индивидуальной [8].
В разделе психологии групп отдельно следует рассматривать исследования устойчивости семьи [1; 6]. Проведенный К.Б. Зуевым метаанализ статей на данную тему позволяет отметить, что исследования устойчивости/жизнеспособности семьи выделяются в отдельную область, о чем свидетельствует стабильный рост публикаций на данную тему [1]. Кроме того, устойчивость семьи как отдельной социальной ячейки существенно отличается от индивидуальной устойчивости. Жизнеспособность семьи понимается как выживаемость, опирающаяся на ресурсы, позволяющие семье совладать со стрессогенными событиями [6; 25].
Несмотря на то, что некоторые представления об устойчивости выходят за рамки конкретных областей психологии и даже за пределы психологической науки в междисциплинарную область, психологические представления об устойчивости в целом возможно систематизировать в соответствии с указанными областями. Имплицитным основанием для подобной систематизации исследований является тип задачи, которую решает психика при столкновении с трудными, выходящими за рамки обыденности ситуациями. Так, в области психологии труда подразумевается задача сохранения продуктивности деятельности; в области социальной психологии личности — задача адаптации («медицинская модель»), совладания («социально-психологическая модель») или позитивных личностных изменений («гуманистическая модель»); в области психологии развития и педагогической психологии — задача нормального/оптимального развития; в психологии групп — задача выживания и развития групп. Сквозной характер имеют представления об устойчивости в области клинической психологии, патопсихологии и психологии здоровья, поскольку вне зависимости от конкретного типа задачи, которую психика решает при столкновении с невзгодами, ключевой является обобщенная задача сохранения жизнеспособности.
Формы существования устойчивости как психологического явления
Другая оптика для систематизаций представлений об устойчивости в психологии связана с фундаментальным пониманием ее как психологического явления: устойчивость рассматривается как характеристика личности (свойство или черта), как способность (набор компетенций) или же как динамический процесс.
Психологические исследования устойчивости начались с ее изучения как черты. Широкая линия исследований посвящена устойчивости как некоторому созвездию характеристик личности или качеств индивида, проявляющихся в процессе напряженной деятельности, в их числе: темперамент как детерминанта устойчивости, эмоциональная возбудимость или чувствительность к эмоциогенным ситуациям как эмоциональная неустойчивость и другие.
Исследования в области процессов и механизмов формирования устойчивой личности, а также профилактики устойчивости и благополучия привели психологов к пониманию устойчивости как формируемого, сложного, имеющего уровневое строение психического качества. Позже устойчивость стали трактовать как способность личности, состоящую из набора компетенций. Устойчивость личности связывалась со способностью оптимально отражать действительность в сложных, стрессовых ситуациях; с умением ориентироваться на определенные цели во временно́й перспективе; метакогнитивными способностями; навыком контроля поведения, развитие которого не завершается на протяжении всей жизни человека.
Относительно современные исследования все больше сфокусированы на понимании устойчивости как динамического системного процесса. Этот процесс контекстуально обусловлен и подразумевает, что от ситуации к ситуации тот набор психических явлений, который детерминирует устойчивость, может сильно варьироваться. Методология данных исследований не отрицает наличие черт, устойчивых характеристик или способностей, но подразумевается, что мера их проявления и реализации зависит от ситуации и взаимодействия с конкретными субъектами и социальными системами. Приоритет отдается реляционным, ситуационным факторам. Психика рассматривается как функция системы «Среда — Человек» и не сводится к актуальным свойствам ее компонентов. Например, Г. Гианесини понимает устойчивость как реляционный процесс, который в разное время в течение всей жизни является результатом синергического взаимодействия между человеком и средой [14].
Устойчивость в контексте разных исследовательских парадигм
Еще одно основание для систематизации представлений об устойчивости в психологии — это понимание характера взаимосвязи человека и среды, которое явно или неявно присутствует в качестве парадигмальной рамки в конкретно-психологических исследованиях.
Все представления об устойчивости можно рассмотреть в некотором континууме: влияние среды на человека (односторонняя линейная связь) — взаимовлияние среды и человека (двухсторонняя линейная связь: не только среда способна влиять на человека, но и он на среду) — среда и человек как целостная система. Несмотря на кажущуюся простоту и архаичность такой оптики, именно она позволяет развести некоторые понятийные нюансы основных терминов данного поля: резистентности, устойчивости, жизнестойкости и жизнеспособности.
Влияние среды на человека («Среда → Человек»). В данной парадигмальной рамке подразумевается, что среда оказывает влияние на человека, а трудные жизненные ситуации «случаются» с человеком; человек же, в свою очередь, вынужден так или иначе на эти ситуации реагировать. Поведение человека рассматривается как реактивное, а он сам — как объект воздействия. Психологические исследования, выполненные в такой парадигме, в большей степени соотносятся с «медицинской моделью», для которой характерно понимание устойчивости как резистентности внешним воздействиям, как поддержание гомеостаза, редукции напряжения и восстановления прежнего нормального функционирования в ответ на невзгоды. Процессы формирования и функционирования устойчивости рассматриваются как мало осознаваемые и слабо контролируемые. В качестве примера можно привести упомянутое выше исследование жизнеспособности детей в семье, родители которых имеют психиатрический диагноз [17; 31]. В нем изучались защитные факторы, способствующие благополучию ребенка: высокий уровень активности, отзывчивость, автономия, адекватные коммуникативные навыки и другие.
Взаимовлияние среды и человека («Среда ↔ Человек»). Эта парадигмальная рамка предполагает, что человек не просто реагирует на среду, но и способен оказывать на нее влияние. Если предыдущей парадигме в большей степени соответствовала «медицинская модель» устойчивости, то данной теоретической рамке соответствуют «социально-психологическая и гуманистическая модели», в которых человек не просто реагирует на средовые факторы, но способен проявлять субъектность и соответствующую ей проактивность. Проактивность выражается в индивидуальной оценке степени стрессогенности среды, в способности человека предвидеть, предвосхищать вероятные сценарии развития события и за счет сознательных процессов самоорганизации совладать с невзгодами.
В рамках данной парадигмы к составляющим устойчивости можно отнести: способность к рефлексии, метакогнитивные процессы, ресурсы личности, индивидуальный потенциал личности, совладающие механизмы личности, жизнестойкость (hardiness), смысл жизни и др.
Применение данной парадигмы можно проиллюстрировать на примере понимания термина «трудная жизненная ситуация». В рамках парадигмы «среда → человек» трудную жизненную ситуацию можно определить, используя объективные опросники, например метод ассесмент (отслеживание стрессогенных событий жизни) и другие [28]. В нем представлен перечень стрессогенных событий; респонденту необходимо отметить их наличие в своей жизни. Чем больше подобного рода событий, тем выше уровень стресса. Альтернативный подход к пониманию трудной жизненной ситуации состоит в том, что человек обладает свободой переживания, волен в выборе способа и направления переживания. С этой точки зрения, невозможно создать окончательный и полный перечень стрессогенных ситуаций на основе объективных критериев, поскольку эти ситуации определяются субъективно и индивидуально.
Данная оптика подходит для описания жизнестойкости и устойчивости в узком смысле слова, в котором фиксируются проактивное совладание и способность формировать среду и оказывать на нее влияние.
Среда и человек как целостная система («Среда & Человек»). В рамках предыдущих парадигм устойчивость рассматривалась в позитивистском понимании — как личностная характеристика, которая формируется вопреки или благодаря тяжелым условиям. В данном парадигмальном поле личность и среда рассматриваются как целостная система, а понимание устойчивости выходит за рамки способности сопротивляться или активно совладать со средой [29]. В этом заключается одно из ключевых отличий жизнестойкости (hardiness), в большей степени соответствующей парадигме «Среда ↔ Человек», от жизнеспособности (resilience) в работах современных отечественных исследователей. Различные качества личности, связанные с совладанием со стрессом и неблагоприятными ситуациями жизни, обозначаются термином «жизнестойкость» (hardiness). Под жизнестойкостью понимаются все внутренние возможности человека, которыми он может воспользоваться в неблагоприятных жизненных ситуациях. Термин «жизнеспособность» имеет более широкую трактовку: как умение жить, развиваться и приспосабливаться в меняющемся мире, что, с нашей точки зрения, соответствует в большей степени данной парадигме. К этой же парадигмальной рамке можно отнести понимание устойчивости как sustainability — устойчивости развития. Человек может не просто сохранять и восстанавливать прежнее равновесие после стресса, но он также способен выйти на другой уровень функционирования, благодаря стрессу. Так, например, в последние десятилетия получили особую популярность исследования «посттравматического роста» [4; 12; 22]. В этом же контексте уместно говорить о широкой линии исследований в области позитивной психологии [4; 23].
Системно-ориентированный подход хорошо иллюстрирует направление исследований в данной парадигме [18]. Он подразумевает, что устойчивость — это динамическая характеристика, процессы которой идут на разных уровнях функционирования системы. Реакция человека на неблагоприятные условия опосредована огромным количеством процессов, каждый из которых вносит в нее вклад.
Некоторые результаты проведенного анализа нами обобщены на рис. 1. Направления стрелок указывают на современные концептуальные тренды в психологических представлениях об устойчивости. Таким образом, можно увидеть тренды первого, второго и третьего порядков.
Рис.1. Концептуальное пространство психологических представлений об устойчивости
Заключение
Представленная систематизация психологических представлений об устойчивости, осуществленная на основе реконструкции общего для них концептуального пространства, является идеальной моделью и носит абстрактный характер, а потому не высвечивает всё многообразие вариаций в толковании устойчивости и смысловых оттенков обозначающих ее терминов. Дедуктивно выбранные критерии для систематизации также условны. Вместе с тем подобная систематизация психологических представлений об устойчивости позволяет уловить в них интегративные процессы и некоторые тренды развития.
В настоящее время мы наблюдаем движение представлений об устойчивости в предметной области от клинической и патопсихологии в сторону психологии здоровья. Вектор развития современных представлений об устойчивости в психологии направлен на отход от понимания ее как качества и характеристики личности в сторону выявления динамической, процессуальной природы данного явления; от парадигмы одностороннего линейного влияния среды на человека — в сторону целостной системы «Среда—Человек»; от одномерного понимания устойчивости (например как психофизиологической характеристики) — в сторону представления о сложном уровневом и системном характере ее строения. Дальнейшие исследования устойчивости, как ожидается, будут не только проводиться на стыке разных областей (отраслей) психологической науки, но и всё больше выходить в поле междисциплинарных исследований.
Обозначенные тренды позволяют наметить некоторые концептуальные рамки консультативной и психотерапевтической работы и осмыслить методологию профессиональной деятельности психолога. В рамках трендов первого порядка различные практики психологической помощи в большей степени соответствуют педагогической или коучинговой работе по формированию и развитию отдельных качеств устойчивой личности, таких как, например, mental toughness (психическая устойчивость) или resistance (резистентность). Практики работы с внутренней феноменологией, субъективным восприятием реальности в процессе активного совладания личности с трудными жизненными ситуациями соответствуют трендам второго порядка в развитии теоретических представлений в области устойчивости. Тренды третьего порядка отражают современные психологические и психотерапевтические направления и подходы, которые отличает реляционизм, диалогичность, ориентация на системный характер трансформаций личности.
[1] URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/emergency/3076/Устойчивость