Консультативная психология и психотерапия
2018. Том 26. № 4. С. 101–118
doi:10.17759/cpp.2018260407
ISSN: 2075-3470 / 2311-9446 (online)
Совладающее поведение лиц с ограниченными возможностями здоровья как фактор качества жизнии субъективного благополучия
Аннотация
Общая информация
Ключевые слова: качество жизни, субъективное благополучие, совладающее поведение, лица с ограниченными возможностями здоровья
Рубрика издания: Эмпирические исследования
DOI: https://doi.org/10.17759/cpp.2018260407
Благодарности. Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект 17-06-00812-ОГН «Жизненные траектории лиц с ОВЗ через призму качества жизни»).
Для цитаты: Хазова С.А., Шипова Н.С., Адеева Т.Н., Тихонова И.В. Совладающее поведение лиц с ограниченными возможностями здоровья как фактор качества жизнии субъективного благополучия // Консультативная психология и психотерапия. 2018. Том 26. № 4. С. 101–118. DOI: 10.17759/cpp.2018260407
Полный текст
Динамичность современного общества диктует повышение требований к человеку как субъекту собственной жизни, к его способности не просто интегрироваться в стремительно изменяющееся общество, но и быть успешным, продуктивным, несмотря на все «вызовы жизни». Не являются исключением и маломобильные группы населения, прежде всего инвалиды с детства, имеющие ограничения здоровья, связанные с нарушениями развития. Пафос большинства исследований проблем и трудностей социальной адаптации этой группы людей заключается в обосновании необходимости особой социальной заботы и защиты, поскольку чаще всего они рассматриваются как адресаты социальной политики, некий «обобщенный груз, который приходится нести заботящимся о них близким, обществу, государству» [8, с. 57]. Однако есть и противоположная позиция, акцентирующая внимание на адаптивных возможностях людей, находящихся в условиях «затрудненного развития», их способности сохранять и развивать собственную жизнеспособность, совладать с трудностями, демонстрировать высокое качество жизни [7; 9; 18].
Важно отметить, что количество исследований качества жизни разных групп населения неуклонно растет в различных областях знания (философия, социология, экономика, народное образование, психология) [10; 18]. Это ведет, с одной стороны, к накоплению эмпирических данных, которые не всегда возможно систематизировать и структурировать в связи с их большим разнообразием, отсутствием у научного сообщества единого мнения о параметрах оценки и компонентах качества жизни. С другой стороны, это ведет к пониманию интегральности, междисциплинарности данного феномена, необходимости комплексного изучения и невозможности его описания в терминах одной науки.
Тем не менее, присутствует некоторая спецификация понимания качества жизни в зависимости от сферы знания. Так, например, в социальных и экономических науках качество жизни обычно соотносится с объективными и субъективными оценками (оценками отдельного человека или социальной группы) различных сторон жизнедеятельности, условий жизни, эффективности функционирования различных социальных институтов, призванных обеспечивать достойные условия существования и развития общества. В качестве индикаторов для его оценки обычно используются социально-экономические показатели, которые лежат в основе принятия стратегических управленческих решений: средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении, уровень образования населения, реальный среднедушевой валовой внутренний продукт, материальные блага, уровень удовлетворения потребностей и интересов личности, качество окружающей среды, социальная безопасность и социальная комфортность [8; 12; 19]. В мировой практике для оценки качества жизни используется целый спектр индексов, например, «уровень жизни», «индекс развития человеческого потенциала», «индекс процветания» (LegatumProsperityIndex), «всемирный индекс счастья» (HappyPlanetIndex) и т. д.
В медицине, которая лидирует по количеству публикаций в данной предметной области [10], качество жизни анализируется через противопоставление «здоровье—болезнь» в контексте реабилитации, медикосоциальной экспертизы, оценки качества медицинской помощи [8; 9; 10]. Это повлекло за собой возникновение особого понятия — «качество жизни, связанное со здоровьем» (HRQoL), которое отражает субъективное восприятие больным (инвалидом) собственного физического, психологического, эмоционального и социального состояния [20; 22]. Исследования в этой области чаще всего касаются качества жизни людей с различными заболеваниями, больных, перенесших оперативное вмешательство, пожилых людей, либо семей, имеющих детей и взрослых с нарушениями здоровья. Так, например, при изучении качества жизни и удовлетворенности жизнью у лиц, ухаживающих за людьми с ОВЗ, отмечены снижение физического и психологического благополучия, соматические и депрессивные симптомы, нарушения сна и социальная изоляция, а также более низкое качество жизни в целом [17; 22]. В клиническом же аспекте с учетом типа нарушений анализируется качество жизни людей с ограниченными возможностями здоровья, имеющих инвалидность с детства. В большинстве исследований доказано, что в данном случае наиболее значимыми оказываются психологические индикаторы, а не показатели физического функционирования [1; 9; 21].
В психологическом и социологическом подходах понимание качества жизни сопряжено с наличием двух сторон оценки: субъективной, или субъективно-оценочной (степень удовлетворенности субъектов различными сторонами бытия и жизнедеятельности), и объективной (уровень жизни социальных групп, людей, их физическое и эмоциональное состояние, поведенческая активность, материальное и социальное положение, трудовой и семейный статус, социальное взаимодействие и др.) [12; 13; 16].
Социологический подход также исходит из возможностей раскрытия духовного, нравственного потенциала, творческих способностей личности, осознанного исполнения духовно-нравственного, служебного и профессионального долга [12].
Психологическое толкование ставит во главу угла эмоциональное здоровье, ощущение счастья, позитивное самовосприятие [23], значимость событий для человека и его субъективное отношение к ним [19], наличие целей, смысла жизни и жизненных ценностей [7; 9], включенность в социальные отношения в противовес одиночеству [23] и качество социальной поддержки [7; 9]. Важнейшими структурными компонентами качества жизни признаются субъективное благополучие и его когнитивная составляющая — удовлетворенность жизнью. В этом же контексте исследуются и ресурсы личности, позволяющие поддерживать высокое качество жизни [7].
Интересно, что в исследованиях развития личности в затрудненных условиях, связанных с ограничениями по здоровью, показано, что сама ситуация инвалидности может запускать разные стратегии жизни: воспринимаемая как вызов возможностям, она вызывает движение к компенсированному качеству жизни, к самосовершенствованию и самореализации; воспринимаемая с точки зрения выгоды, она провоцирует возникновение «инвалидной стратегии», при которой жизнь выстраивается вокруг физического недостатка [9], снижает качество жизни. Анализ эмпирических данных, полученных отечественными и зарубежными авторами, также подтверждает наличие, по крайней мере, двух групп людей с инвалидностью — характеризующихся высоким либо низким качеством жизни [1; 21]. Это ставит во главу угла вопрос о факторах, определяющих качество жизни субъекта при наличии ограничений по здоровью.
В современных исследованиях чаще всего описываются такие детерминанты качества жизни, как наличие целей, осмысленность жизни, способность к саморазвитию, способность к активации собственного ресурсного потенциала, жизнестойкость и жизнеспособность, а также роль социального окружения, наличие моральной поддержки, позиция по отношению к жизни в ситуации инвалидности, отношение к болезни (нарушению) [1; 2; 6; 7; 16]. Однако анализ публикаций по проблеме адаптации в ситуации тяжелой и хронической болезни, а также в ситуации инвалидности, обусловленной нарушениями развития разной нозологии, приводит нас к выводу о том, что весомым предиктором высокого качества жизни личности может выступать совладающее поведение. Во-первых, совладающее поведение, являясь «жизненным дарованием личности» [5], выполняет важнейшие функции в процессе жизнедеятельности, в том числе и в затрудненных болезнью или инвалидностью условиях развития: обеспечивает минимизацию негативных воздействий и восстановление активности субъекта, приспособление или преобразование жизненной ситуации, поддержание позитивного образа Я, уверенности в своих силах, эмоционального равновесия и достаточно тесных контактов с социумом [1; 3; 6]. Во-вторых, его вклад в адаптацию уже доказан в значительном количестве исследований [2; 3; 6; 14; 21]. Поэтому именно изучение совладающего поведения, как указывает Н.А. Сирота, является приоритетным направлением [14] в контексте исследования как психосоциальной адаптации вообще, так и качества жизни и субъективного благополучия.
Между тем, в отечественной психологии фактически отсутствуют исследования роли совладающего поведения в обеспечении качества жизни инвалидов, в то время как в зарубежной науке эта проблема освещается достаточно широко. Так, например, было установлено влияние на качество жизни проблемно-ориентированного копинга, а также духовного совладания (обращение к религии и религиозность), которое положительно коррелирует с самооценкой общего здоровья и жизнеспособности. Авторы выделяют наибольшее влияние социально-ориентированных копинг- стратегий и стратегий, направленных на самоподдержку (например, поддержание собственных интересов) [22; 24]. Однако по большей части речь идет о респондентах, имеющих соматические заболевания, в то время как инвалиды с детства, причиной инвалидности которых являются нарушения развития разного генеза, крайне редко находятся в фокусе внимания исследователей как в силу значительной социальной обособленности этой группы, так и в силу сложности проведения самого исследования (невозможности группового обследования, сложности предъявления материала и фиксации результатов, необходимости использования специальной аппаратуры и сурдоперевода и т. д.).
Все вышесказанное (противоречивые данные о качестве жизни и субъективном благополучии людей с ограниченными возможностями здоровья, доказанный вклад совладающего поведения в социальную адаптацию, благополучие и продуктивность личности, практически полное отсутствие эмпирических данных о его роли в обеспечении качества жизни инвалидов с детства вообще и на нозологически дифференцированных выборках) приводит нас к выводу о целесообразности рассмотрения совладающего поведения этой социальной группы в контексте качества жизни и субъективного благополучия. Поэтому целью нашего исследования является изучение специфики совладающего поведения взрослых инвалидов с детства разных нозологических групп и его связи с их качеством жизни и субъективным благополучием. Находясь на позициях «синтетического» подхода [10] к пониманию качества жизни, мы рассматриваем его через субъективную оценку респондентами разных сторон жизнедеятельности: комфортности и доступности социальной и физической среды; удовлетворенности различными сторонами бытия и жизнедеятельности, материальным благосостоянием через особенности; физического и эмоционального состояния; социального взаимодействия и социальной поддержки, специфику самовосприятия и уровень субъективного благополучия.
Метод
Выборка. В выборку исследования вошли взрослые, 51 человек, 23 мужчины, 28 женщин, которые имеют статус «лицо с ограниченными возможностями здоровья», подтвержденный справкой бюро медико-социальной экспертизы с указанием причины инвалидности «инвалид с детства». Из них 16 человек имеют нарушения зрения (остаточное зрение не более 0,01%); 18 — нарушения слуха (тугоухость III—IV степени); 17 —нарушения опорно-двигательного аппарата (спастический, атаксический, дискинетический церебральный паралич, гемиплегия, спастическая диплегия). Группу сравнения составили условно здоровые респонденты (с типичным развитием) — 51 человек (17 мужчин, 34 женщины). Возраст респондентов — от 17 до 63 лет (М=37,04; SD=12,43).
Методики.
Краткий опросник качества жизни ВОЗ — QUALITY OF LIFE (WHOQOL) —BREF в адаптации НИИ имени В.М. Бехтерева, позволяющий оценить физическое, психологическое и социальное функционирование, качество социальной поддержки, особенности самовосприятия, а также восприятие респондентом своего качества жизни и здоровья [4].
Шкала субъективного благополучия (Соколова, 1996) [15].
Опросник способов совладания — The Ways of Coping Questionnaire (WCQ) (Folkman, Lazarus, 1988; Крюкова, Куфтяк, 2007) [5].
Для обработки полученных данных использовался пакет программ «Statistica 12», с помощью которого осуществлялся сравнительный (критерий U Манна—Уитни) и корреляционный анализ (коэффициент корреляции Спирмена rs).
Результаты и обсуждение
На первом этапе обработки данных был проведен сравнительный анализ показателей качества жизни и субъективного благополучия. Так, анализ оценки инвалидами и условно здоровыми респондентами качества жизни и субъективного благополучия статистически значимых различий не подтвердил, т. е. обе группы респондентов одинаково высоко оценивают свое физическое, психологическое и социальное благополучие, поддержку со стороны близких, удовлетворены условиями среды, обладают позитивным самовосприятием, в принципе удовлетворены своей повседневной деятельностью, не склонны к депрессивным состояниям. Однако в то же время непосредственная оценка качества жизни (М1=3,74, a1=0,82; М2=3,72, a2=0,58) и состояния здоровья в обеих группах (М1=3,23, а1=1,00; М2=3,34, а2=1,01) находится в средних значениях. В данном случае мы имеем дело с теми же тенденциями, что зафиксированы и в других исследованиях [1; 9; 21].
Представляется, что в основе таких оценок качества жизни в группе инвалидов лежат два важнейших когнитивных механизма. Во-первых, это тенденция воспринимать собственное развитие как вариант нормы, что становится возможным благодаря изменению взглядов на нормативное, в основе которого в настоящее время, по мнению ряда авторов, лежит уже не физическое, а психологическое функционирование [1; 6]. Во-вторых, это когнитивные защитные механизмы, приводящие к компенсаторному завышению собственных возможностей, что также уже отмечалось в некоторых исследованиях [1; 18]. Что касается специфики этих показателей у разных нозологических групп, единственным достоверным различием является различие в самооценке здоровья: незрячие (специальный термин Всероссийского общества слепых для обозначения инвалидов по зрению I (слепые) и II (слабовидящие) групп) респонденты оценивают его несколько выше, чем глухие и респонденты с ОДА (U=70,0; p<0,009).
Анализ копинг-стратегий респондентов с ОВЗ и типичным развитием позволяет отметить общие тенденции в совладающем поведении — среднюю выраженность большинства стратегий и сходство предпочитаемых способов реагирования (табл. 1). Тем не менее, зафиксированы и статистически значимые различия — респонденты с ОВЗ чаще избегают решения проблемы (U=1754,5; р<0,02) и обращаются за социальной поддержкой (U=1712,5; р<0,01), но в то же время существенно реже предпринимают усилия по самоконтролю эмоций и действий (U=1671,5; р<0,009) и принимают на себя ответственность за происходящее (U=1303,5; р<0,000).
Таблица 1
Выраженность стратегий совладающего поведения
|
Копинг-стратегия |
Лица с ОВЗ |
Лица с типичным развитием |
||
|
М |
О |
М |
О |
|
|
Конфронтативный копинг |
50,7 |
18,0 |
50,8 |
21,6 |
|
Дистанцирование |
50,0 |
22,1 |
44,3 |
23,36 |
|
Самоконтроль** |
61,7 |
17,2 |
69,6 |
17,9 |
|
Поиск социальной поддержки** |
67,9 |
14,5 |
57,9 |
24,7 |
|
Принятие ответственности*** |
57,8 |
25,1 |
79,8 |
30,1 |
|
Бегство/избегание* |
40,5 |
22,1 |
31,9 |
18,4 |
|
Планирование решения проблемы |
61,9 |
18,9 |
60,3 |
23,3 |
|
Положительная переоценка |
59,3 |
24,6 |
58,6 |
21,0 |
Примечание: жирным шрифтом выделены стратегии, по уровню выраженности которых зафиксированы значимые отличия: «*» — р<0,05; «**» — р<0,01; «***» — р<0,001.
Есть значимые различия и между респондентами разных нозологических групп. Так, незрячие респонденты чаще, чем обе другие группы, предпринимают активные усилия, ориентированные на поиск решения проблемы (U=75,0; p<0,015), в то время как респонденты с нарушениями слуха чаще, чем другие инвалиды, прибегают к дистанцированию от проблемы (U=75,0; p<0,009). Наконец, респонденты с нарушениями ОДА реже двух других групп выбирают поведение по типу бегства/избе- гания (U=63,5; p<0,003). Далее анализировались корреляционные связи (коэффициент корреляции Спирмена rs) между стратегиями совладания и показателями качества жизни и субъективного благополучия в группе респондентов с ОВЗ (табл. 2).
Ожидаемыми и легко объяснимыми являются улучшение самовос- приятия и социального благополучия при активных усилиях личности по разрешению проблемы, а также связь поиска социальной поддержки с самовосприятием и качеством социальных отношений (микро- социальная поддержка). Однако наиболее интересными являются положительные связи стратегии дистанцирования с самовосприятием и социальным благополучием и стратегии бегства/избегания с качеством жизни, удовлетворенностью социальной средой и ее доступностью и показателем субъективного благополучия. Напомним, что данные стратегии совладающего поведения в настоящее время уже не оцениваются как однозначно неэффективные [5].
Таблица 2
Значимые корреляции стратегий совладания и показателей качества жизни и субъективного благополучия
|
Шкалы |
Качество жизни |
Состояние здоровья |
Самовсприятие |
Микросоциаль- ная поддержка |
Социальное благополучие |
Субъективное благополучие |
|
Дистанцирование |
- |
- |
0,35** |
- |
0,40*** |
- |
|
Положительная переоценка |
0,65*** |
0,53*** |
0,37** |
|
0,35** |
0,44*** |
|
Поиск социальной поддержки |
- |
- |
0,38** |
0,49*** |
- |
- |
|
Планирование решения проблемы |
- |
- |
0,36** |
- |
0,35** |
- |
|
Бегство/избегание |
0,38** |
- |
- |
- |
0,28* |
0,59*** |
Примечание: «*» — р<0,05; «**» — р<0,01; «***» — р<0,001.
В контексте затрудненных условий развития они как раз могут играть позитивную роль, позволяя человеку мысленно отделяться от ситуации и уменьшать ее значимость, воспринимать ее менее серьезно, либо надеяться на чудо и улучшать свое самочувствие за счет сна, еды и т. д., т. е. могут выполнять «охранительную», защитную, функцию, поскольку часто у инвалида нет возможности реально влиять на обстоятельства и изменять их. Поэтому обращение к данным стратегиям поведения связано с улучшением самовосприятия и самоотношения, снижением негативных эмоциональных проявлений и возрастанием социального благополучия. Аналогичную роль играет и положительная переоценка, позволяющая реинтепретировать травмирующие обстоятельства в контексте личностного роста.
Интересными являются различия в структуре корреляционных плеяд в зависимости от типа нарушений (рис. 1).
Рис. 1. Корреляционные плеяды при разных типах нарушений:
КК — конфронтативный копинг; Д — дистанцирование; СК — самоконтроль; ПСП — поиск социальной поддержки; ПО — принятие ответственности; Б/И — бегство/избегание; ПР — планирование решения; ПП — положительная переоценка; КЖ — качество жизни; СЗ — состояние здоровья; ФиПБ —физическое и психологическое благополучие; СВ — самовосприятие; МсП — микросоци- альная поддержка; СоцБ — социальное благополучие; СБ —субъективное благополучие
Наименьшее количество связей качества жизни и субъективного благополучия со стратегиями совладания наблюдается в группе респондентов с нарушением слуха — социальное благополучие возрастает по мере возрастания усилий по планированию решения проблемы и конфрон- тативного копинга, предполагающего агрессивные действия по изменению ситуации. Использование конфронтативного копинга для совладания с трудной ситуацией становится понятным, если учесть, во-первых, психологический смысл этой стратегии — отстоять свои права и, во- вторых, особенности респондентов с тотальной глухотой: конкретность мышления и отсутствие инструментальных возможностей для нормального социального взаимодействия (отсутствие слуха, речи). Это ведет к невозможности выбора более адекватных в данной ситуации стратегий поведения, например, получения эмоциональной и информационной социальной поддержки, типичных для других нозологических групп. Поэтому и поиск решения проблемы, и конфронтация в данном случае могут рассматриваться как проблемно-ориентированные действия, позволяющие сохранять социальное благополучие.
Результаты в группе незрячих в значительной мере повторяют описанные нами выше тенденции. Избегание решения (если ситуация воспринимается как неразрешимая) позволяет просто ее игнорировать при невозможности изменить. Сочетание стратегий дистанцирования (мысленного отдаления от ситуации и уменьшения ее важности) и положительной переоценки ситуации (когнитивных усилий по изменению смысла ситуации и оценки ее как вызова) дает возможность этой группе респондентов оценивать качество жизни, состояние здоровья, субъективное благополучие как высокие и при этом не иметь эмоциональных расстройств и быть удовлетворенными жизнью.
Что касается группы респондентов с НОДА, то здесь связь стратегий совладания, качества жизни и субъективного благополучия наиболее сильная: фактически все параметры в той или иной мере связаны со стратегиями совладающего поведения за исключением социального благополучия. Вероятно, это связано с тем, что социальное благополучие в данной методике рассматривается как удовлетворенность качеством среды, ее доступностью и способностью удовлетворять потребности инвалида, что является объективной данностью, не зависящей от личных усилий человека. Фактически, субъективное благополучие и качество жизни людей данной группы зависят от способности активно использовать разные стратегии: когнитивные — мысленное дистанцирование и реинтерпретацию ситуации социальные — использование возможностей социальной сети для получения поддержки (информационной, эмоциональной, действенной); проблемно-ориентированные — поиск наиболее приемлемого решения на основе анализа условий.
Важно, что во всех трех случаях ни стратегия самоконтроля, ни стратегия принятия ответственности не связаны с качеством жизни. Интересно, что наши данные соотносятся с результатами немногочисленных исследований копинг-поведения инвалидов с детства, полученными другими авторами, и фиксируют общие закономерности поведения независимо от возраста и нозологии — меньшую активность стратегий совладания и их более узкий репертуар [2; 3; 6]. Формирование данных стратегий может выступать как задача психотерапевтической работы. Полученные в исследовании данные могут быть положены в основу программ психологической помощи инвалидам различных нозологических групп в развитии навыков совладания для повышения качества жизни и субъективного благополучия.
В заключение отметим, что представленные данные характеризуют взаимосвязи копинг-поведения и показателей качества жизни взрослых инвалидов с детства с сенсорными нарушениями и нарушениями ОДА, проживающих в небольшом провинциальной городе численностью населения до 300000 человек, и не могут быть экстраполированы на взрослых, как с другими формами дизонтогенеза, так и проживающих в более крупных городах, без предварительной эмпирической проверки.
Выводы
Большинство взрослых инвалидов с детства независимо от нозологии отмечают хорошее и даже высокое качество жизни. Они, как и условно здоровые взрослые, достаточно высоко оценивают свое психологическое и социальное благополучие, поддержку со стороны близких, обладают позитивным самовосприятием, удовлетворены своей повседневной деятельностью и эмоциональным состоянием.
Существенного снижения оценки физического компонента качества жизни и состояния здоровья не зафиксировано, т. е. физические ограничения играют в оценке качества жизни незначительную роль, что позволяет говорить о работе когнитивных защитных механизмов, приводящих к компенсаторному завышению собственных возможностей.
Совладающее поведение взрослых с ОВЗ, несмотря на выраженность активных стратегий решения проблемы и регуляции эмоционального состояния, чаще, чем совладающее поведение условно здоровых взрослых, ориентировано на получение социальной поддержки и избегание решения, в том числе за счет когнитивных усилий по уменьшению значимости ситуации и ее реинтерпретации с точки зрения личностного роста; реже — на самоконтроль и принятие ответственности. При этом совладающее поведение взрослых с разными типами нарушений имеет незначительную специфику.
Совладающее поведение инвалидов с детства связано с их качеством жизни и субъективным благополучием, при этом в группе лиц с нарушениями опорно-двигательного аппарата эти связи являются наиболее сильными.
Важнейшую роль в поддержании высокого качества жизни и субъективного благополучия играют стратегии дистанцирования, избегания, поиска социальной поддержки, планирования решения проблемы и положительной переоценки, которые повышают как качество жизни в целом, так и отдельные его компоненты.
Благодарности
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект 17-06-00812-ОГН «Жизненные траектории лиц с ОВЗ через призму качества жизни»).
[*] Хазова Светлана Абдурахмановна, доктор психологических наук, доцент, профессор кафедры специальной педагогики и психологии, Костромской государственный университет (КГУ), Кострома, Россия, e-mail: hazova_svetlana@mail.ru
[†] Шипова Наталья Сергеевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры специальной педагогики и психологии, Костромской государственный университет (КГУ), Кострома, Россия, e-mail: ronia_777@mail.ru
[‡] Адеева Татьяна Николаевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры специальной педагогики и психологии, Костромской государственный университет (КГУ), Кострома, Россия, e-mail: adeeva.tanya@rambler.ru
[§] Тихонова Инна Викторовна, кандидат психологических наук, доцент кафедры специальной педагогики и психологии, Костромской государственный университет (КГУ), Кострома, Россия, e-mail: inn.007@mail.ru
[**] Khazova Svetlana Abdurakhmanovna, Doctor in Psychology, Professor, Chair of Special Education and Psychology, Kostroma State University, Kostroma, Russia, e-mail: hazova_svetlana@mail.ru
[††] Shipova Natal’ya Sergeevna, Ph.D., Associate Professor, Chair of Special Education and Psychology, Kostroma State University, Kostroma, Russia, e-mail: ronia_777@mail.ru
[‡‡] Adeeva Tat’yana Nikolaevna, Ph.D., Associate Professor, Chair of Special Education and Psychology, Kostroma State University, Kostroma, Russia, e-mail: adeeva.tanya@rambler.ru
[§§] Tikhonova Inna Viktorovna, Associate Professor, Chair of Special Education and Psychology, Kostroma State University, Kostroma, Russia, e-mail: inn.007@mail.ruф
Литература
- Горьковая И.А., Микляева А.В. Характеристика качества жизни подростков с нарушениями зрения в контексте их жизнестойкости [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2017. Т. 6. № 4. С. 47—60. doi:10.17759/cpse.2017060404
- Иванова Е.А., Куфтяк Е.В. О детерминации совладающего с трудностями поведения у лиц с нарушением зрения // Вестник КГУ. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2008. № 3. С. 215—221.
- Киселева А.А., Кузьмин М.Ю. Особенности копинг-стратегий у лиц с ограниченными возможностями здоровья // Acta Biomedica Scientifica. 2017. Т. 2. № 5. С. 129—135. doi:10.12737/article_59e85cb40173f3.06872828
- Краткий опросник ВОЗ для оценки качества жизни [Электронный ресурс] // Всемирная организация здравоохранения. Глобальный веб-сайт. URL: http:// www.who.int/substance_abuse/research_tools/en/russian_whoqol.pdf (дата обращения: 15.09.2018).
- Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения. Кострома: КГУ имени Н.А. Некрасова, 2004. 344 с.
- Куфтяк Е.В. Дети с дефицитами развития: особенности психологических защит и копинг-стратегий // Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2017. № 3. С. 25—33.
- Леонтьев Д.А. Развитие личности в норме и в затрудненных условиях: вызовы и ресурсы // Культурно-историческая психология. 2014. № 3. С. 97—106.
- Лотова И.П. Качество жизни инвалидов как междисциплинарная проблема // Медико-социальная экспертиза и реабилитация. 2015. № 18 (2). С. 53—57.
- Лебедева А.А. Позитивная психология как альтернатива традиционному клиническому подходу к изучению качества жизни лиц с ограниченными возможностями здоровья [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2012. Т. 1. № 2. С. 17—28. URL: https://psyjournals.ru/jmfp/2012/ n2/52252.shtml (дата обращения: 02.12.2018).
- Мартышенко С.Н. Концептуальные модели управления качеством жизни. Аналитический обзор // Региональная экономика и управление: электронный научный журнал. 2014. № 2. РЭУ [Электронный ресурс]. URL: https://elibrary. ru/download/elibrary_21802955_92658059 (дата обращения: 19.06.2018).
- Проценко А.С., Абишев Р.Э. Современные тенденции оценки эффективности медицинской помощи через критерии качества жизни // Современная медицина: актуальные вопросы. Новосибирск: СиБАК, 2012. С. 90—95.
- Рассказова Е.И. Методы диагностики качества жизни в науках о человеке // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2012. № 3. С. 95—107.
- Савченко Т.Н., Головина Г.М. Субъективное качество жизни: подходы, методы оценки, прикладные исследования. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006. 170 с.
- Сирота Н.А., Ярославская М.А. Роль совладающего поведения в психологической адаптации к заболеванию у больных хроническими неспецифическими заболеваниями легких [Электронный ресурс] // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика: электрон. науч. журн. 2014. Т. 3. № 5. C. 5. URL: www.http://medpsy.ru/ climp/2014_3_5/article03.php (дата обращения: 12.06.2018).
- Соколова М.В. Шкала субъективного благополучия. Ярославль: НПЦ
- Соловьев В.В., Петрунина Е.В. Концептуальные аспекты анализа качества жизни лиц с ОВЗ потенциально опасных регионов // Интеллектуальные технологии и средства реабилитации и абилитации людей с ограниченными возможностями здоровья / Под ред. С.А. Бобко. Москва: МГГЭУ, 2017. С. 18—24.
- Хазова С.А., Ряжева М.В. Динамика совладающего поведения родителей, воспитывающих ребенка с ограниченными возможностями здоровья // Вестник КГУ. Серия: Психология. Педагогика. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика. 2012. Т. 18. № 3. С. 203—209.
- Хазова С.А., Шипова Н.С. Качество жизни взрослых инвалидов с детства // Вестник КГУ. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2017. № 3. С. 96—100.
- Юдина Н.А. Психологические подходы к изучению субъективного качества жизни // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2017. Т. 23. № 2 (162). С. 104—110.
- Karimi M., Brazier J. Health, Health-Related Quality of Life, and Quality of Life: What is the Difference? // PharmacoEconomics. Vol. 34 (7). Р. 645—649. doi:10.1007/s40273-016-0389-9
- Khazova S. et al. The life quality of adults with disabilities: Psychological analysis of the subjective indicators // Social Welfare: Interdisciplinary Approach. Vol. 7 (2). Р.123—137.
- Santos P.R. et al. Religious coping methods predict depression and quality of life among end-stage renal disease patients undergoing hemodialysis: a cross-sectional study // BMC Nephrology. Vol. 18 (1). Р. 197.
- Shiovitz-Ezra S. et al. Quality of Life and Psychological Health Indicators in the National Social Life, Health, and Aging Project // Journals of Gerontology. Series B. Psychological Sciences and Social Sciences. 2009. Vol. 64B (1). Р. 130—137. doi:10.1093/geronb/gbn020
- Yu Y. et al. Social support, coping strategies and health-related quality of life among primary caregivers of stroke survivors in China // Journal of Clinical Nursing. Vol. 22 (15—16). Р. 2160—2171. doi:10.1111/jocn.12251
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 2200
В прошлом месяце: 32
В текущем месяце: 17
Скачиваний
Всего: 1205
В прошлом месяце: 9
В текущем месяце: 6