Взаимосвязь опыта межкультурных взаимодействий, аккультурационных ожиданий и креативности у российских студентов

Введение

В зарубежной психологии креативным считается продукт или идея, обладающие не только новизной и оригинальностью, но еще и уместностью, социальной значимостью для конкретного общества [36]. В российской традиции креативность также рассматривается комплексно. Например, в работах Л.С. Выгот­ского важным является акцент на социокультурной обусловленности творчества [3]. В.А. Петровский [6] при изучении творчества особое внимание обращает на взаимодействие человека с его окружением. В подходе В.Д. Шадрикова [7] при рассмотрении креатив­ности указывается, что нужно учитывать личностные и социокультурные факторы. У Д.Б. Богоявленской выделяются два типа факторов развития креативно­сти: познавательные факторы (заинтересованность в деле) и внешние факторы, способные ограничивать познавательную активность (мировоззрение, направленность личности и т. п.) [1], которые в том числе могут быть связаны с социальной и культурной сферой. В целом, отечественные авторы приходят к выводу о том, что вопросы реализации креативного потенциала нельзя рассматривать без учета социально-психологических факторов [5], к которым относятся ситуационные факторы и средовые факторы, например такие, как семья, образовательная или организационная среда и даже культура [5].

Культурные особенности среды часто принимаются во внимание в системных моделях креатив­ности, но в связи с глобализацией возрастает актуальность рассмотрения креативности не просто в культурном ее аспекте, но в контексте межкультурных взаимодействий [22]. Креативность является одной из ключевых компетенций, которые необходимо развивать в процессе обучения [25], при этом образовательная среда становится все более интерна­ционализированной. Чтобы справиться с вызовами глобализации, университеты предлагают своим студентам возможности приобретения межкультурного опыта [26]: как «большого» — через международные стажировки, посредством проживания за рубежом и включения в новую культуру, так и «малого» — через взаимодействия с представителями других культур или культурными продуктами без непосредственной вовлеченности в чужую культуру.

В большинстве работ упор делается именно на роль «большого» межкультурного опыта [33]. Креа­тивность выше у детей из смешанных семей [14], у билингвов [32], у представителей первых двух поколений мигрантов [37], у экспатриантов [23] и у студентов, которые учились за границей, при этом значение имеет не столько сам факт пребывания за рубежом, сколько длительность проживания в другой стране, а значит, включенность в новую культуру [29; 30]. Положительный эффект возникает, поскольку различные прямые и косвенные взаимодействия с представителями или элементами других культур обеспечивают людей новыми культурно-специфическими знаниями [27]. В соответствии с теорией мотивированного культурного познания люди представляют собой не просто пассивный объект культурных влияний [18]. Напротив, они рассматривают идеи из разных культурных традиций как интеллектуальные ресурсы [17], комбинируя которые можно эффективно решать возникающие задачи.

Высокий уровень власти, статуса и контроля над ситуацией усиливает концентрацию на своей точке зрения и уменьшает влияние на человека новых ситуаций [24]. Поэтому вопрос о роли межкультурных взаимодействий для креативности представителей доминирующей культурной группы остается открытым. Ранее было показано, что креативность выше внутри культурно гетерогенных малых групп [32], особенно когда существуют глубокие культурные различия [38], а контекст позволяет минимизировать возникающие из-за культурных различий конфликты и свободно выражать собственные идеи [13]. Однако, поскольку речь идет о групповой креативности, сложно сказать, что происходит с креативностью у представителей именно доминирующей культурной группы в таких условиях. В целом, на индивидуальном уровне более высокой креативностью обладают те, чья коммуникационная сеть более культурно и этнически разнообразна [19], кто вовлечен в дружеские или романтические отношения с представителями других культур [28].

Р. Крисп и Р. Тёрнер [20] предположили, что социальное и культурное разнообразие оказывает позитивное влияние на разные аспекты жизнедеятельности человека, в том числе на когнитивные, когда оно побуждает человека переступить через свои стереотипы. Под воздействием аккультурационного стресса люди могут принять решение проигнорировать новые культурные фреймы и отказаться от взаимодействий с новой культурой. Однако если человеку удается преодолеть аккультурационный стресс и включиться в эффективные межкультурные взаимодействия, соединение противоречивой культурной информации приведет к развитию когнитивной гибкости и креативности. Кроме того, рассмотрение точки зрения меньшинства связано с более подробной и детализированной обработкой информации, генерацией новых необычных идей [31].

Важно, что принимающее население тоже может испытывать аккультурационный стресс [12], концепция аккультурации применима как к иммигрантам, так и к принимающему населению [35]. Модель аккультурации Дж. Берри релевантна данному исследованию, так как предлагаемые в ней стратегии согласуются с идеей о том, что при определенных условиях (наилучшей адаптации) культурное разнообразие стимулирует людей преодолевать существующие стереотипы [20]. Соотношение стремления поддерживать самобытность культуры собственной группы и стремления участвовать в жизни принимающего общества формирует в модели Дж. Берри стратегии аккультурации у представителей недоминирующих культурных групп. А готовность принимающего населения позволить им сохранять свою культуру и включаться в жизнь общества — аккультурационные ожидания у представителей доминирующих культурных групп [9]. Аккультурационные ожидания бывают четырех видов. «Ассимиляция», или «плавильный котел», отражает ожидание доминирующей группы, что этнокультурные меньшинства откажутся от своей культуры и будут подстраиваться под культуру большинства через активные взаимодействия с ним. «Сегрегация» означает желание большинства поддерживать разграничение: этнокультурные меньшинства должны придерживаться своей культуры и не включаться активно в жизнь общества. «Исключение» означает, что, по мнению большинства, меньшинствам не следует ни поддерживать свою культуру, ни взаимодействовать с культурой большинства. Наконец, «мультикультурализм» или «интеграция» означает поддержку принимающим большинством сохранения культур меньшинств и активного участия разных групп в жизни общества.

Дж. Берри отмечал, что в случае, когда различия культур велики и приводят к глубокому конфликту ценностей, лучшей стратегией для взаимной адаптации будет «интеграция», в то время как «маргинализация» — наименее адаптивна и, скорее всего, связана с аккультурационным стрессом [8]. Предполагаемая прямая позитивная связь между «интеграционными» предпочтениями и психологической и социокультурной адаптацией получила название «гипотеза интеграции». Частично подтвердилась гипотеза интеграции и на российской выборке [34].

Косвенно о прямой связи интеграции и креатив­ности, а также об обратной связи ассимиляции и сепарации с креативностью свидетельствует и модель включения во вторую культуру К. Тадмор и Ф. Тетлок [39]. Авторы предположили, что если при столкновении с новой культурой человек выбирает стратегию интеграции, ему приходится когнитивно адаптироваться и повышать собственную интегративную сложность, чего не происходит при выборе других стратегий.

В модели аккультурации Дж. Берри, помимо уже упомянутой «гипотезы интеграции», рассматриваются еще две гипотезы межкультурных отношений [11]. В рамках данного исследования особенно релевантна «гипотеза контакта», предполагающая, что контакты с представителями других групп, реализуемые в условиях равенства и добровольности, приводят к большему принятию представителей других культурных групп. А потому предшествующие дружеские контакты с представителями других культур будут связаны прямо с предпочтениями «интеграции» и «ассимиляции» и обратно — с предпочтениями «сегрегации» и «исключения».

Таким образом: 1) предшествующий «большой» межкультурный опыт стимулирует креативность; 2) культурные меньшинства могут оказывать сходное влияние на креативность доминирующего большинства в условиях, когда представители большинства контактируют с представителями других культур и принимают их культурные отличия; 3) дружеские межкультурные контакты важны не только как значимый для креативности элемент коммуникационной сети человека, но и как фактор его аккультура- ционных ожиданий. На основании этих выводов мы предполагаем следующее.

Гипотеза 1. Длительность пребывания в другой стране прямо связана с креативностью российских студентов.

Гипотеза 2. Интенсивность дружеских межкультурных контактов в университете прямо связана с креативностью российских студентов.

Гипотеза 3. Аккультурационные ожидания «интеграции» (а) связаны прямо, а аккультурационные ожидания «ассимиляции» (б), «сегрегации» (в) и «исключения» (г) — обратно с креативностью российских студентов.

Гипотеза 4. Аккультурационные ожидания опосредуют связь между интенсивностью дружеских межкультурных контактов в университете и креатив­ностью российских студентов: аккультурационные ожидания «интеграции» усиливают ее, а аккультура- ционные ожидания «ассимиляции», «сегрегации» и «исключения» ослабляют.

Метод

Выборка

В выборку вошли 272 российских студента (НИУ ВШЭ, Москва), от 17 до 35 лет, средний возраст — 21 год, 61% — женщины, 56% — бакалавры, 64% имели опыт пребывания за рубежом, 58,8% вовлечены в межкультурную коммуникацию в университете.

Процедура

Сбор данных проводился единовременно. Опросник был размещен в электронном варианте в Интернете и распространен среди студентов через социальные сети и их университетские электронные почты. Каждый участник индивидуально заполнял опросник без ограничений по времени и без контроля со стороны организаторов исследования.

Межкультурный опыт определялся интенсивностью контактов с иностранными студентами в университете (элемент «малого» межкультурного опыта) и длительностью (в неделях) прошлого опыта пребывания за рубежом (элемент «большого» межкультурного опыта).

Агрегированные данные анализировались в программе SPSS (22 версия), а также при помощи путевого анализа в программе Amos (22 версия).

Методики

Мы измерили креативность с помощью упражнения «Множество примеров» (батарея тестов на творческое мышление М. Рунко) [21] из трех заданий, сформулированных в виде просьбы придумать как можно больше примеров для конкретной категории, например: «То, что создает шум». Методика была переведена на русский язык, адаптирована в процессе пре-теста и показала хорошую внутреннюю согласованность во время основного этапа этого исследования по трем шкалам: беглость — общее количество ответов (а=0,88), гибкость — общее количество категорий ответов (а=0,83), оригинальность — общее количество «редких» (даваемых в менее чем 5% случаев) ответов (а=0,82).

Аккультурационные ожидания измерялись при помощи методики из MIRIPS, ранее валидизированной на русской выборке [4]. Формулировки утверждений для аккультурационных ожиданий не отличались от оригинальной шкалы, однако текст инструкции к методике был изменен, чтобы соответствовать целям данного исследования. Респондентам предлагалось по шестибалльной шкале (1 — абсолютно не согласен, 6 — абсолютно согласен) оценить степень согласия с шестнадцатью утверждениями, по четыре на каждое ак- культурационное ожидание: «сегрегация» (а=0,46), «исключение» (а=0,51), «интеграция» (а=0,63), «ассимиляция» (а=0,65) — в отношении временных мигрантов, таких как иностранные студенты и студенты по обмену.

Мы также адаптировали под университетский контекст методику из MIRIPS [10], измеряющую интенсивность дружеских контактов с иностранцами. Сначала мы попросили наших респондентов указать, сколько у них друзей среди русских и иностранных студентов в университете по шкале от «ни одного» — 1, «только один» — 2, «2—3» — 3, «несколько» — 4, «много» — 5. Далее респонденты оценивали, как часто они общались со своими близкими русскими и иностранными друзьями в университете по шкале: «никогда» — 1, «редко» — 2, «иногда» — 3, «часто» — 4, «каждый день» — 5.

Результаты

Дескриптивная статистика по переменным и корреляции между ними представлены в табл. 1.

Для проверки гипотез исследования мы построили путевую модель (рис. 1). Межкультурный опыт, прошлый и в университете, в сочетании с аккульту- рационными ожиданиями объяснили 22% дисперсии показателей креативности.

Результаты путевого анализа (табл. 2) показали, что длительность пребывания за рубежом и интенсивность дружеских межкультурных контактов в университете прямо связаны с креативностью российских студентов. Это согласуется с нашими первой и второй гипотезами.

Таблица 1

Дескриптивные статистики и корреляции между переменными

Примечание. В первой строке используются следующие обозначение: М — среднее значение, SD — стандартное отклонение, 1 — Беглость мышления, 2 — Гибкость мышления, 3 — Оригинальность мышления, 4 — Ожидание интеграции, 5 — Ожидание ассимиляции, 6 — Ожидание сегрегации, 7 — Ожидание исключения, 8 — Длительность пребывания за рубежом, 9 — Интенсивность межкультурных дружеских контактов; N = 272; «*» — p<0,05; «**» — p<0,01.

Третья гипотеза подтвердилась только частично и была частично опровергнута. Аккультурационные
ожидания интеграции и сегрегации связаны прямо с креативностью российских студентов, а ожидания исключения и ассимиляции — обратно (табл. 2).

Таблица 2
Результаты путевого анализа связи элементов тестируемой модели

Примечание: «**» — p<0,01.

Наконец, четвертая гипотеза подтвердилась лишь в отношении «интеграции». Результаты (табл. 3) показали, что ожидание «интеграции» частично опосредует взаимосвязь между интенсивностью дружеских взаимодействий в университете и креативностью российских студентов. В отношении других аккультурационных ожиданий значимых непрямых эффектов обнаружено не было.

Таблица 3
Опосредующий эффект ожидания интеграции

Примечание: **p<0,01.

Обсуждение результатов и выводы

Это исследование, как и ряд предыдущих, обнаружило прямую связь между «большим» межкультурным опытом и креативностью. Чем больше времени российские студенты провели в других странах, тем выше была их креативность. Большинство респондентов, имевших такой опыт (особенно длительный опыт, например, обучения по обмену), указывали в качестве страны пребывания культурно-далекие от России государства, такие как, например, США. Это согласуется с идеей о том, что в условиях межкультурных взаимодействий и погружения в другую культуру культурная дистанция прямо связана с кре­ативностью [15].

Интересно то, что прямо связано с креативно­стью русских студентов оказалось не только ак- культурационное ожидание «интеграции», но и аккультурационное ожидание «сегрегации», что противоречит модели К. Тадмор и П. Тэтлок [39]. И хотя в случае ожидания «сегрегации» предполагается, что российские студенты отвергают идею общения с иностранцами, их готовность позволить другим сохранять свою культуру, быть отличными играет свою позитивную роль. Это признание большой роли культуры в жизни человека, его самоидентификации и самореализации, это открытость новому, готовность принять «инаковость» и меняться самому, что является мощной личностной предпосылкой креативности.

Таким образом, именно аккультурационные ожидания, связанные с сохранением иностранцами своих культур, оказались связаны позитивно с более высокими уровнями креативности, в то время как аккуль- турационные ожидания, предполагающие отказ от своей культуры — негативно. Возможно, это объясняется тем, что креативность выше у тех людей, кто при сравнениях делает акцент на различиях, а не на сходствах [15]. Кроме того, предпочтение ожидания «сегрегации» может быть связано с высоким уровнем воспринимаемой угрозы, в то время как исследования показывают, что люди, сталкивающиеся с угрозой лично себе, а не группе или обществу в целом, оказываются более креативными [16]. В целом, результат согласуется с идеей о том, что сами факторы, на основании которых определяются стратегии аккультурации и аккультурационные ожидания, могут иметь свои индивидуальные последствия [40].

Наконец было выявлено, что только ожидание «интеграции» частично опосредует взаимосвязи между дружескими контактами с иностранцами в университете и креативностью российских студентов. Только интеграция (установка на сохранение своей культуры наряду с усвоением доминирующей) способна усиливать влияние межкультурной дружбы на креативность студентов из доминирующей группы, поскольку в этом аккультурационном ожидании имплицитно присутствует «культурный обмен», культурное обучение, которые развивают и обогащают обе стороны.

К ограничениям данного исследования относятся: подход к креативности как к дивергентному мышлению, к которому она не сводится полностью [2]; кросс-секционный корреляционный дизайн, позволяющий выявить наличие связи, но не ее точное направление; условность генерализации результатов в связи с несбалансированностью выборки по полу, опыту пребывания за рубежом, региону и вузу. Кроме того, не были приняты во внимание культурная дистанция между русскими студентами и их друзьями-иностранцами и возможный межкультурный опыт взаимодействий вне университетской среды.

В свете полученных результатов перспективным видится изучение роли мультикультурной идеологии как характеристики отношения к культурному разнообразию в целом, а также особенностей восприятия себя и представителей других культур в по- ликультурном обществе, например, через стратегии социального сравнения или воспринимаемую конкуренцию. Релевантным может быть также изучение роли мультикультурного климата как средового фактора в университетском контексте. Третье возможное направление исследований — изучение взаимосвязи аккультурационных стратегий с креативностью иностранных студентов и их возможной медиатив­ной роли во взаимосвязи межкультурных дружеских контактов и креативности.

Финансирование

Статья подготовлена в результате проведения исследования в рамках Программы фундаментальных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) и с использованием средств субсидии в рамках государственной поддержки ведущих университетов Российской Федерации «5-100».

Funding

The article was prepared within the framework of the Basic Research Program at the National Research University Higher School of Economics (HSE) and supported within the framework of a subsidy by the Russian Academic Excellence Project '5-100'.