Принцип ситуационизма в современной социальной психологии. Рецензия на книгу Т. Гиловича и Л. Росса «Наука мудрости». Москва: Индивидуум, 2019. 368 с.

Жанр новой книги известных американских социальных психологов — Томаса Гило- вича и Ли Росса «Наука мудрости»[1] не так уж просто определить [1]. Само название задает рамку популяризации, да и авторы, вроде бы, обращаются к широкому читателю: неслучайно ее подзаголовком является столь востребованное сегодня очередное утилитарное «как» — в данном случае «как обратить себе на пользу важнейшие открытия социальной психологии». Однако с самого начала чтения мягкая ирония создателей над любыми попытками простых объяснений и безусловных рекомендаций становится очевидной: воспользоваться предлагаемым знанием сможет лишь тот, кто готов к восприятию сложного и нередко парадоксального мира социального поведения современного человека. В обращении именно к потенциальной мудрости читателя (а не к его эффективности, продуктивности, запредельному личностному росту или столь же безграничной осознанности) — не свежий «маркетинговый» ход на рынке психологической литературы, но ценностная позиция авторов: с их точки зрения, лишь мудрый человек «способен выходить за рамки того, что сейчас известно» [1, с. 30]. Эта книга, очевидно, будет интересна специалистам — они найдут в ней четкую и емкую теоретико-методологическую позицию, отражающую принципы ситуационного подхода, который по праву венчает логику ког­нитивизма в социальной психологии. Она будет очень полезна тем, кто только начинает свой профессиональный путь, студентам и молодым исследователям, — Т. Гилович и Л. Росс сумели в небольшом объеме текста представить увлекательную панораму социально-психологических экспериментов последних десятилетий, подчеркивающих иллюзию человеческой объективности при восприятии социального мира, и, заметим, что их результаты изложены без лишнего академизма и одновременно сопровождаются необходимыми библиографическими ссылками. Психологи, работающие в тех или иных областях социальной практики — от образования до менеджмента, — обнаружат, что вечная проблема «соединения» теоретического знания и прикладных задач вполне решаема: значительная часть книги посвящена широкому кругу социальных проблем, в разработке которых убедительно использованы достижения социальной психологии (от поиска путей обретения повседневного счастья и способов преодоления конфликтных ситуаций до организованных воздействий в целях повышения школьной успеваемости и предотвращения климатических изменений). Но при этом любой, склонный к познанию себя и мира, читатель найдет в «Науке мудрости» ответы на одно из основных человеческих «почему» — «почему люди поступают так, как поступают, и почему нам всем непросто выйти за рамки ограниченного видения событий?» [1, с. 45]. Если коротко, то это книга об ограничениях процесса познания и о человеческом бессилии перед властью обстоятельств, и одновременно — о наших возможностях и силе жить, меняясь и изменяя мир. Она рассчитана «на образованного читателя и стимулирует к размышлениям, но специального психологического образования не требует» [1, с. 9], — как замечает в своем блестящем предисловии научный редактор книги В.С. Магун.

Будучи в целом посвящена психологии социального познания, работа Т. Гиловича и Л. Росса соединяет в себе две содержательные линии: достижения «обыденной социальной психологии», ориентированной на «понимание мыслей, чувств, предпочтений и поступков обычного человека» [1, с. 30], и актуальные исследования процесса принятия решений, предпринятые в рамках поведенческой экономики.

Первая часть книги («Столпы мудрости») состоит из пяти глав, отражающих соответственно пять центральных социально-психологических идей, в максимальной степени определяющих современное состояние этой области знания. В первой из них («Иллюзия объективности») речь идет о нашей необъективности в восприятии социального мира, — ведь согласно «принципу наивного реализма» мы не только предполагаем, что наше восприятие соответствует реальности, но и думаем, что воспринимаем мир точнее, чем остальные, а также о возможных причинах этого (история открытия Л. Россом «эффекта ложного консенсуса» не только подробно описана, но и развернуто проиллюстрирована современным экспериментальным материалом). Во второй главе («Сила обстоятельств») авторы сосредоточивают свое внимание на тех ситуационных факторах, нередко слабых и не всегда замечаемых, которые, тем не менее, оказывают сильное влияние на социальное поведение, заставляя нас мыслить предубежденно (заметим, что отдельный интерес в ней представляют отсылки к концепции Курта Левина и реинтерпретация известного эксперимента Ст. Милгрэма). Третья глава, посвященная закономерностям субъективной интерпретации реальности («Что как называется»), содержит многочисленные данные о роли языка и дискурсивного контекста в возникновении переживаний и, соответственно, определяющих выбор человеком тех или иных вариантов своего социального поведения. Анализ тесной взаимосвязи аффектов и действий, предпринятый в четвертой главе («Первичность поведения»), не только обращает читателя к современному прочтению проблемы эмоций в социальной психологии, но и заставляет вновь задуматься о трагических уроках ХХ столетия, в частности, об известном тезисе о «банальности зла». Авторы заканчивают эту главу надеждой, что «те, кто мудрее, осознают, что рационализация зла и бездействие перед лицом зла — не меньшая угроза человечеству, чем варварские намерения злоумышленников» [1, с. 178]. Последняя, пятая, глава первой части («Замочные скважины, линзы и фильтры») содержит результаты исследований и экспериментов, демонстрирующих те закономерности в обработке информации, которые могут приводить к тенденциозности суждений о социальных объектах и явлениях, причем значительная ее часть описывает, «как сделать замочную скважину шире» [1, с. 198] — т. е. относиться критически к транслируемой с помощью масс-медиа информации, искать альтернативные информационные источники, не доверять безоговорочно своей интуиции и т. п.

Вторая часть («Прикладная мудрость») представляет собой реализацию изложенных в первой части принципов современной социальной психологии в отношении поиска решений четырех, более чем не тривиальных, задач социальной практики: изучения основ человеческого благополучия («Наука счастья»), закономерностей преодоления конфликтов («Почему мы не можем просто ладить друг с другом»), повышения школьной неуспеваемости, особенно если речь идет о детях из социально-депривированных групп населения («Тяжелая проблема для Америки»), и человеческих возможностях противостоять изменению климата на планете («Еще более тяжелая проблема для всего мира»). Т. Гилович и Л. Росс убедительно показывают, что столь разные по содержанию практические задачи могут быть объединены в своих прикладных решениях опорой на общие теоретические позиции, а именно — на представления о важной роли ситуационных воздействий, пониманием субъективных искажений реальности и нашей фактической неспособности их заметить, знанием о взаимосвязи между человеческими убеждениями и поведением. Столь фундаментальный подход не мешает авторам одновременно отвечать на многие, вполне конкретные и интересующие каждого «почему». Почему приобретение впечатлений больше связано с ощущением счастья, чем приобретение вещей? Почему в ситуации конфликта мы ожидаем, что первым на компромисс пойдет оппонент? Почему девушки, которые учатся не хуже юношей, реже выбирают в качестве профессии математику? Почему мы в большей мере склонны к экологичному поведению, если знаем, что наши соседи уже ведут себя подобным образом? За столь разными феноменологическими вариантами социального поведения, с точки зрения авторов, стоит как минимум одна общая причина, а именно — существующая в нашей голове определенная «рамка социального сравнения», ведь «самые важные вещи в жизни человека связаны с другими людьми» [1, с. 28], и потому основная задача социальной психологии состоит в попытках конкретизации этой связи в разных обстоятельствах и ситуациях.

В заключение подчеркнем, что в этой постоянной обращенности к Другому, явно или неявно присутствующей в книге, состоит, на наш взгляд, не только естественный для социальных психологов фокус интерпретации, но и ценностная позиция авторов, для которых очевидно, что «наиболее важные достижения в психологии опираются не только на научный, но и на моральный фундамент» [1, с. 25], на определенный моральный императив, столь необходимый сегодня в мире, полном динамичной неопределенности.