Психология и право
2024. Том 14. № 1. С. 152–167
doi:10.17759/psylaw.2024140110
ISSN: 2222-5196 (online)
«Проблемные ситуации»: апробация в качестве судебно-психиатрического метода исследования при изменении гражданско-правового статуса
Аннотация
В рамках решения задачи разработки методик, направленных на повышение качества и доказательности судебно-психиатрических решений, в сравнительном нерандомизированном исследовании проведена апробация методики «Проблемные ситуации» как метода судебно-психиатрического исследования в гражданских делах по заявлениям об изменении гражданско-правового статуса. Материал исследования: сплошная выборка из 67 человек, проходивших стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в связи с изменением гражданско-правового статуса в 2021—2022 гг. В отношении 12 человек дано заключение, соответствующее дееспособности; 24 человек — ограниченной дееспособности; 31 человек — недееспособности. С помощью попарного сравнения групп с использованием критерия согласия Пирсона (Хи-квадрат) и процедуры бикластеризации подтверждена прогностическая валидность метода.
Общая информация
Ключевые слова: судебно-психиатрическая экспертиза, недееспособность, ограниченная дееспособность, сделкоспособность, проблемные ситуации
Рубрика издания: Судебная и клиническая психология в юридическом контексте
Тип материала: научная статья
DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2024140110
Финансирование. Исследование выполнено в рамках государственного задания по теме: «Интегративные модели судебно-психиатрической и комплексной психолого-психиатрической экспертиз в гражданском процессе, проводимых в интересах наиболее уязвимых групп населения», номер темы в ЕГИСУ НИОКТР: 124020800063-2.
Получена: 14.12.2023
Принята в печать:
Для цитаты: Русаковская О.А. «Проблемные ситуации»: апробация в качестве судебно-психиатрического метода исследования при изменении гражданско-правового статуса [Электронный ресурс] // Психология и право. 2024. Том 14. № 1. С. 152–167. DOI: 10.17759/psylaw.2024140110
Полный текст
Введение
Одной из крайне актуальных сегодня для российской судебной психиатрии задач является разработка специфических для экспертного исследования методик, направленных на повышение качества и доказательности судебно-психиатрических решений. Такие методики широко используются за рубежом и, как мы указывали ранее, эффективно дополняют стандартные клинико-психопатологические и экспериментально-психологические методы исследования. Они позволяют структурировать исследование, акцентируя внимание эксперта непосредственно на имеющих юридическое значение функциональных способностях, уменьшают влияние субъективных факторов, удобны для динамической оценки как психического состояния, так и оцениваемых функциональных способностей, облегчают подготовку экспертного заключения и делают его более доказательными для судей [15; 20].
В гражданском процессе наибольшее распространение имеют судебно-психиатрические экспертизы в связи с решением вопросов дееспособности [3; 8], что связано, в первую очередь, с обязательностью проведения экспертиз по данной категории дел. При этом в последние годы отмечается отчетливое увеличение количества экспертиз, назначаемых в связи с заявлениями о повышении гражданско-правового статуса: признании дееспособными или ограниченно дееспособными лиц, признанных ранее недееспособными [14; 16]. В традиции российской судебно-психиатрической школы медицинский критерий недееспособности связывается с тяжелыми психическими расстройствами, которые имеют хроническое течение и приводят к стойким нарушениям социального функционирования, в том числе на практически-бытовом уровне, и социальной дезадаптации [13]. Юридический критерий недееспособности в статье 29 Гражданского кодекса Российской Федерации сформулирован как неспособность понимать значение своих действий и руководить ими. При этом, как мы указывали ранее, «…исходя из смысла дееспособности, гражданин, способный понимать значение своих действий, должен быть способен учитывать различные аспекты ситуации, принимать решения, касающиеся бытовых, социальных и гражданско-правовых вопросов, прогнозировать в достаточной степени последствия своих решений, осознавать установленную законом ответственность за определенные действия» [9]. В качестве юридического критерия ограниченной дееспособности большинством российских авторов в настоящее время рассматривается неспособность понимать значение своих действий и руководить ими при совершении крупных имущественных сделок, что делает необходимым оценку проспективной сделкоспособности при экспертном исследовании [11; 6; 7].
Одним из возможных подходов к проведению экспертного исследования, направленного на оценку функциональной способности лиц с психическими расстройствами понимать значение своих действий, является применение ситуационных задач, направленных на исследование способности рассуждать о вопросах, выходящих за границы повседневного практически-бытового функционирования, в том числе о вопросах, касающихся совершения крупных имущественных сделок и гражданско-правовой ответственности, межличностных и социальных отношений, здоровья, чрезвычайных ситуаций, что, по нашему мнению, соотносится с правовым понятием «способность понимать значение своих действий». Как указывают специалисты в области гражданского права, с точки зрения законодателя предполагается, что любой совершеннолетний субъект достигает и необходимого уровня психической зрелости для самостоятельного участия в гражданско-правовых отношениях. При этом уровень «волеспособности» субъекта права зависит от сформированности у него к этому возрасту определенных социальных, психологических, психофизических и т. п. качеств, его психического и психологического состояния [2; 12]. В рамках этого подхода, личностно-центрированного подхода Питера Лихтенберга к оценке способностей анализа и принятия решений по вопросам, имеющим экспертное значение [19; 21—23], с учетом многочисленных примеров использования зарубежных методов судебно-психиатрического исследования при решении вопросов дееспособности [20; 17], была разработана методика «Проблемные ситуации». В проведенном ранее исследовании были выделены первичные и вторичные критерии оценки ответов испытуемых по каждой из проблемных ситуаций, подтверждена внутренняя согласованность методики [9]. В то же время как инструмент, обладающий прогностической валидностью и пригодный для судебно-психиатрической оценки, методика апробирована не была, что и определило цель настоящего исследования.
Материалы и методы исследования
Выборку составили 67 человек, проходивших стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в 2021—2022 гг. в отделе судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» в связи с решением вопроса об изменении гражданско-правового статуса. Из них в отношении 12 человек было дано заключение судебно-психиатрической экспертизы, соответствующее дееспособности, 24 человек — соответствующее ограниченной дееспособности и 31 человек — соответствующее недееспособности. Структура и основные характеристики выборки представлены в табл. 1.
Таблица 1
Структура и основные характеристики выборки
|
Характеристики |
Заключение N = 12 |
Заключение N = 24 |
Заключение N = 31 |
Всего N=67 |
|
Шизофрения (N (%)) |
3 (25%) |
9 |
19 |
31 |
|
Расстройство интеллектуального развития (N (%)) |
3 (25%) |
11 (45,8%) |
7 (22,6%) |
21 (31,3%) |
|
Органическое психическое расстройство (N (%)) |
5 (41,7%) |
4 (16,7%) |
5 (16,1%) |
14 (20,9%) |
|
Психическим расстройством не страдает (N (%)) |
1 (8,3%) |
0 (0%) |
0 (0%) |
1 (1,5%) |
|
Экспертиза в связи с |
12 (100%) |
23 (95,8%) |
24 (77,4%) |
59 (88,1%) |
|
Возраст на момент |
M = 50,5; |
M = 51,9; |
M = 47; SD = 15,7 |
M = 46,6; SD = 12,9; Med = 45; Min = 19; Max = 75 |
|
Инвалидность по психическому заболеванию |
11 (91,7%) |
24 (100%) |
30 (96,8%) |
65 (97%) |
|
Гражданско-правовой статус на момент экспертизы: дееспособен (N (%)) |
0 (0%) |
1 (4,2%) |
6 (19,4%) |
7 (10,4%) |
|
Гражданско-правовой статус на момент экспертизы: недееспособен (N (%)) |
9 (75%) |
22 (91,7%) |
25 (80,6%) |
56 (83,6%) |
|
Гражданско-правовой статус на момент экспертизы: ограниченно дееспособен (N (%)) |
3 (25%) |
1 (4,2%) |
0 (0%) |
4 (6%) |
|
Образование по адаптированной программе для детей с нарушениями интеллектуального развития |
3 (25%) |
14 (58,3%) |
6 (19,4%) |
23 (34,3%) |
|
Образование общее |
0 (0%) |
5 (20,8%) |
10 (32,3%) |
15 (22,4%) |
|
Образование высшее |
5 (41,7%) |
3 (12,5%) |
5 (16,1%) |
13 (19,4%) |
|
Образование профессиональное или среднеспециальное (N (%)) |
7 (58,3%) |
9 (37,5%) |
17 (54,8%) |
33 (49,3%) |
|
Количество госпитализаций в ПБ в течение жизни |
M = 5,3; Min - Max = |
M = 6,9; Med = 6; Min - Max = |
M = 6,7; SD = 5,1; Med = 6; Min - Max = |
M = 6,5; SD = 4,9; Med = 6; Min - Max = 0 - 20 |
|
Количество человек, получавших в течение последнего года в связи с ухудшением состояния психиатрическую помощь в стационарных условиях (N (%)) |
1 (8,3%) |
1 (4,2%) |
9 (29%) |
11 (16,4%) |
|
Получатель стационарных социальных услуг (N (%)) |
6 (50%) |
21 (87,5%) |
20 (64,5%) |
47 (70,1%) |
Выборка носила сплошной характер, критериями исключения были отказ от прохождения экспертизы (1 человек, в отношении которого рассматривалось заявление о повышении гражданско-правового статуса) и отказ от участия в исследовании (не было). Все испытуемые были информированы о целях исследования, дали добровольное информированное согласие на участие в исследовании. Все испытуемые были обследованы автором лично.
Решение экспертной комиссии выносилось без учета результатов выполнения апробируемого метода, что позволяет рассматривать данное исследование как нерандомизированное сравнительное когортное исследование, соответствующее 3 уровню доказательности.
В настоящем исследовании использовалось дихотомическое оценивание проблемных ситуаций как решенных верно или неверно. Оценка определялась сочетанием выделенных в предыдущем исследовании ключевых вторичных параметров. Например, проблемная ситуация № 5 оценивалась как верно решенная при сочетании осведомленности в финансовых понятиях выше 2 баллов с пониманием неразумности дарения квартиры соседке. Проблемная ситуация № 4 оценивалась как верно решенная при понимании, во-первых, необходимости регулярного приема лекарств, во-вторых, ключевой роли нарушений памяти в предложенной ситуационной задаче.
На первом этапе проводилось попарное сравнение результатов выполнения методики «Проблемные ситуации» в трех группах испытуемых: 12 человек, в отношении которых было дано заключение судебно-психиатрической экспертизы, соответствующее дееспособности, 24 человека — соответствующее ограниченной дееспособности и 31 человек — соответствующее недееспособности. Для сравнения использовался метод Хи- квадрат.
На втором этапе с использованием процедуры бикластеризации [1; 4; 5; 18], все испытуемые были разделены на кластеры, в зависимости от успешности выполнения ситуационных задач, относящихся к различным тематическим блокам. Анализировались представленность испытуемых каждой группы в кластерах, а также типичные сочетания клинико-психопатологических, психологических и социальных характеристик.
Результаты и обсуждение
При попарном сравнении трех групп испытуемых, заключение в отношении которых соответствовало недееспособности, ограниченной дееспособности и дееспособности (далее «недееспособные», «ограниченно дееспособные» и «дееспособные»), установлено следующее. При сравнении «дееспособных» с «ограниченно дееспособными» значимых различий в успешности решения ситуационных задач, относящихся к различным тематическим блокам, выявлено не было. При сравнении «недееспособных» с «дееспособными» значимыми оказались различия в успешности решения задач всех тематических блоков, с «ограниченно дееспособными» — всех, кроме задач, касающихся крупных имущественных сделок.
Наиболее значимые различия выявлены между «недееспособными» и «дееспособными», «недееспособными» и «ограниченно дееспособными» в понимании вопросов, связанных с чрезвычайными ситуациями (запах газа, пожар). Если среди испытуемых, заключение в отношении которых соответствовало недееспособности, лишь 8 человек (25,8%) верно понимали причины и последствия чрезвычайных ситуаций, а предлагаемые ими пути решения были вполне разумны и не включали откровенно опасных действий, то среди «дееспособных» таких испытуемых было 100%, а среди «ограниченно дееспособных» — 83%. На втором месте по значимости различий оказались задачи, относящиеся к теме здоровья, которые успешно решали 91,7% «дееспособных», 70,8% «ограниченно дееспособных» и 29% «недееспособных» испытуемых. На третьем месте — задачи, решение которых требовало понимания различных аспектов социального и межличностного взаимодействия. Их успешно решили 91,7% «дееспособных», 75% «ограниченно дееспособных» и 41,9% «недееспособных».
Задачи, касающиеся совершения имущественных сделок и компенсации причиненного ущерба, решение которых требовало достаточно высокой способности понимать гражданско-правовые вопросы, успешно решали 91,7% «дееспособных», 62,5% «ограниченно дееспособных» и 58% «недееспособных» испытуемых. Значимыми были различия только между «дееспособными» и «недееспособными».
Полученные результаты иллюстрирует табл. 2.
Таблица 2
Решения проблемных ситуаций, относящихся к различным тематическим блокам,
испытуемыми, судебно-психиатрическое заключение в отношении которых
соответствовало дееспособности, ограниченной дееспособности и недееспособности
испытуемыми, судебно-психиатрическое заключение в отношении которых
соответствовало дееспособности, ограниченной дееспособности и недееспособности
|
Тематические |
«Дееспособные» |
«Ограниченно дееспособные» N = 24 (%) |
«Недееспособные» N = 31 (%) |
Д-НД |
ОД-НД |
Д-ОД |
|
Понимание разумного поведения в чрезвычайных |
12 (100%) |
20 (83,3%) |
8 (25,8%) |
19,14; |
17,91; |
2,25; |
|
Понимание медицинских вопросов |
11 (91,7%) |
17 (70,8%0 |
9 (29%) |
13,64; |
11,98; |
2,01; |
|
Понимание межличностных и социальных аспектов проблемных ситуаций |
11 (91,7%) |
18 (75%) |
13 (41,9%) |
8,68; |
6,01; |
1,42; |
|
Понимание гражданско-правовых вопросов |
11 (91,7%) |
15 (62,5%) |
18 (58%) |
4,45; |
0,11; |
3,39; |
Помимо этого, между группами были выявлены следующие значимые различия. «Недееспособные» в целом хуже понимали содержание проблемных ситуаций. Несмотря на то, что 24 испытуемых из этой группы (77,4%) успешно передали содержание первой проблемной ситуации, они хуже, чем «дееспособные», понимали суть предлагаемых ситуационных задач; чаще не выделяли возможные причины и последствия (Хи-квадрат = 5,04; р = 0,2). В проблемных ситуациях, которые касались преимущественно социальных и межличностных отношений, «недееспособные» чаще не выделяли всех значимых для понимания аспектов, из-за чего искаженно понимали их смысл.
При оценке способности понять смысл проблемных ситуаций, назвать их возможные причины, последствия и пути решения наибольшие различия были обнаружены в способности предложить способ решения. Возможные решения проблемных ситуаций предлагали 91,7% «дееспособных», 83,3% «ограниченно дееспособных» и лишь 29% «недееспособных» испытуемых, что оказалось статистически значимым (Д—НД: Хи-квадрат = 13,64; р = 0,0002; ОД—НД: Хи-квадрат = 16,0; р = 0,0001).
В ходе выполнения методики у «недееспособных» значимо чаще отмечались клинически выраженные нарушения мышления в виде алогии, нецеленаправленности, разноплановости или сугубой конкретности, нарушающие продуктивность выполнения методики. При сравнении с «дееспособными» Хи-квадрат = 15,22, р = 0,0001: с «ограниченно дееспособными» Хи-квадрат = 17,91, р = 0,00. В то же время такие параметры, как «обращение к экспериментатору за дополнительной информацией», «глубина анализа», «категоричность», «эмоциональное реагирование», «нравоучение», оказались статистически не значимыми, а обстоятельность мышления, наоборот, значимо чаще встречалась у «дееспособных» (Д— НД: Хи квадрат = 5,21; р = 0,02; Д—ОД: Хи квадрат = 4,43; р = 0,035), проявляясь, в том числе, в перечислении как можно большего количества вариантов причин, последствий или решений проблемной ситуации.
«Дееспособные» и «ограниченно дееспособные» значимо чаще, чем «недееспособные», при выполнении методики говорили о последствиях произошедшего для других лиц (Д—НД: Хи квадрат = 11,76; р = 0,0006; ОД—НД: Хи квадрат = 11,06; р = 0,0009). Например, в ситуации с пожаром в квартире говорили о необходимости предупреждения и эвакуации соседей.
Предлагаемые «дееспособными» и «ограниченно дееспособными» испытуемыми пути решения проблемных ситуаций значимо чаще, в сравнении с «недееспособными», предполагали собственную активность героя проблемной ситуации (Д: 100%, ОД: 91,7%, НД: 58%; Д—НД: Хи квадрат = 7,21; р = 0,0072; ОД—НД: Хи квадрат = 7,70; р = 0,0055). Например, в ситуации с сахарным диабетом и нарушениями памяти у женщины их способы решения чаще включали «тренировки памяти» или использование «напоминалок». В то же время и «дееспособные» и «ограниченно дееспособные» чаще были ориентированы на помощь медицинских и социальных служб (Д: 83%; ОД: 54%; НД: 16%; Д—НД: Хи квадрат = 11,76; р = 0,0006; ОД—НД: Хи квадрат = 8,89; р = 0,0029). Например, в той же проблемной ситуации предлагали обратиться «в опеку», чтобы к женщине «прикрепили соцработника».
«Ограниченно дееспособные» значимо чаще, чем «дееспособные» и «недееспособные», при решении ситуационных задач методики обращались к личному опыту, рассказывая о похожих ситуациях, произошедших в их ближайшем окружении (Д—ОД: Хи квадрат = 6,81; р = 0,009; ОД—НД: Хи квадрат = 8,05; р = 0,0045).
Применение метода бикластеризации позволило выделить внутри общей выборки пять кластеров [8].
В первый кластер вошли 23 человека, которые хорошо справились с проблемными ситуациями всех четырех тематических групп. Из них 10 страдали шизофренией, 7 — органическим психическим расстройством, 5 — легким нарушением интеллектуального развития; в отношении одной женщины, проходившей экспертизу в связи с заявлением о признании ее недееспособной, было дано заключение, что она психическим расстройством не страдает.
Все испытуемые этого кластера передавали содержание ситуационных задач и понимали их смысл, выделяли причины, называли возможные последствия и способы их решения.
При выделении причин 13 человек продемонстрировали способность к достаточно глубокому анализу, предполагали несколько возможных вариантов, включающих психологические, социальные или медицинские причины.
Испытуемые этого кластера адекватно оценивали возможные последствия описываемых в ситуационной задаче событий и, как правило, предлагали несколько способов их решения. Они выделяли тот, который, с их точки зрения, являлся оптимальным, и были способны пояснить свою позицию.
Предлагаемые пути решения проблемных ситуаций у 19 человек учитывали интересы окружающих (в обстоятельствах, касающихся чрезвычайных ситуаций, решения включали оповещение соседей), у 15 человек предполагали помощь медицинских или социальных служб, у 8 человек — помощь окружающих (родных, друзей, соседей).
Лишь один из испытуемых с шизофренией, состояние которого определялось вторичной депрессией, в целом оценивая будущее пессимистично, в нескольких ситуациях затруднялся с предложением путей их решения, в одном случае предложил «обратиться к Богу».
Три человека, в случае недостаточности знаний, например о том, что представляет собой договор ренты, обращались к экспериментатору за дополнительной информацией. Клинические нарушения мышления отмечались лишь у двух испытуемых с шизофренией, проявлялись недостаточной целенаправленностью и соскальзываниями.
При судебно-психиатрической экспертизе в отношении 10 человек этого кластера было дано заключение, соответствующее дееспособности; в отношении 11 человек (5 — с шизофренией, 3 — с расстройством интеллектуального развития, 3 — с органическим расстройством личности) — ограниченной дееспособности. В отношении 2 испытуемых было дано заключение, рекомендующее сохранение имеющегося гражданско-правового статуса «недееспособный». Оба испытуемых страдали шизофренией, и их психическое состояние определялось выраженным психопатоподобным дефектом с нарушениями поведения, эмоционально-волевой сферы и социального функционирования с повышенной активностью, импульсивностью и непродуктивностью в повседневной деятельности.
Во второй кластер вошли 14 человек, справившиеся с проблемными ситуациями нескольких тематических блоков, включая гражданско-правовые вопросы.
Пятеро испытуемых не справились только с ситуационными задачами, касающимися чрезвычайных ситуаций. При пожаре они говорили о том, что ни в коем случае нельзя вызывать пожарных, потому что в этом случае придется заплатить штраф; при запахе газа полагали необходимым закрыть все окна или поднести к плите спичку, чтобы проверить, есть ли тяга. В отношении всех пяти испытуемых, трое из которых страдали шизофренией, по одному нарушением интеллектуального развития и органическим психическим расстройством, было дано заключение, соответствующее недееспособности.
Пятеро испытуемых (двое с шизофренией, двое с нарушением интеллектуального развития, один — с органическим психическим расстройством) не справились с задачами, включающими медицинские аспекты. В отношении одного человека с шизофренией было дано заключение, соответствующее недееспособности, в отношении остальных четверых — ограниченной дееспособности.
Трое испытуемых (по одному из каждой диагностической группы) не справились с ситуациями, касающимися чрезвычайных ситуаций и медицинских вопросов. В отношении двоих человек было дано заключение, соответствующее недееспособности. Заключение, соответствующее ограниченной дееспособности, было дано в отношении одного мужчины молодого возраста с нарушением интеллектуального развития, являвшегося получателем стационарных социальных услуг и прекрасно адаптированного в условиях стационарной организации социального обслуживания.
Одна молодая испытуемая, являвшаяся ограниченно дееспособной и получателем социальных услуг в форме сопровождаемого проживания, в отношении которой рассматривался вопрос о повышении гражданско-правового статуса, демонстрировала способность к разумному рассуждению при предъявлении первых девяти проблемных ситуаций. Приведем в качестве примера ответ на Проблемную ситуацию № 5, касающуюся заключения человеком, нуждающимся в посторонней помощи, договора дарения квартиры: «Ей же сначала помощь должны были какую-то дать, бесплатную. Социального работника, который будет ей помогать. Идти на условия соседки нельзя — она хочет просто квартиру отжать, и все. Мне эта ситуация не нравится». В то же время, смысл последней проблемной ситуации испытуемая поняла неверно, возложив на героиню ответственность за конфликт с соседями («Ей надо перестать водить в квартиру к себе людей, и тогда соседи не будут ломать ей дверь и чего-то говорить. Потому что если она будет хорошо себя вести в своей квартире, то ничего такого не случится»), в связи с чем была отнесена нами не к первому, а ко второму кластеру. В отношении женщины было дано заключение, соответствующее дееспособности.
Третий кластер составили 8 испытуемых (шестеро с шизофренией, один с расстройством интеллектуального развития, один с органическим психическим расстройством), которые верно решали проблемные ситуации, касающиеся крупных имущественных сделок и гражданско-правовой ответственности, но не справлялись с проблемными ситуациями всех других тематических групп. Ответы четырех человек были повышенно эмоциональны, отличались категоричностью. Четверо при анализе проблемных ситуаций обращались к личному опыту, шестеро переносили ситуационные задачи на себя. Испытуемых, которые полагали необходимым для решения каких-либо проблемных ситуаций помощь третьих лиц или привлечение медицинских и социальных служб, в этом кластере не оказалось. В отношении всех испытуемых этого кластера было дано заключение, соответствующее недееспособности.
В четвертый кластер вошли 15 испытуемых (8 с шизофренией, 3 с нарушением интеллектуального развития, 3 с органическим психическим расстройством), которые не решили проблемных ситуаций нескольких тематических групп, включая те, которые касались крупных имущественных сделок.
Четверо человек правильно решали только задачи, касающиеся чрезвычайных ситуаций. Из них в отношении трех было дано заключение, соответствующее недееспособности, в отношение одного с органическим расстройством личности — ограниченной дееспособности.
Трое человек правильно решали задачи, касающиеся чрезвычайных ситуаций и медицинских вопросов. Во всех трех случаях заключение соответствовало ограниченной дееспособности.
Один человек правильно рассуждал о социальных и межличностных вопросах, но не справлялся с задачами, касающимися здоровья и чрезвычайных ситуаций; заключение соответствовало недееспособности.
Из двух человек с шизофренией, не решивших, помимо связанных со сделками, проблемные ситуации, касающиеся здоровья, в отношении одного было дано заключение, соответсвующее недееспособности, второго — дееспособности. Один человек высказывал очень спорные суждения при обсуждении чрезвычайных ситуаций. Например, в ситуации с запахом газа в квартире говорил, что надо «закрыть окна все, двери, или наоборот…». Являясь получателем стационарных социальных услуг, он был прекрасно адаптирован в условиях интерната, активен и продуктивен в повседневной деятельности и социальной жизни, в связи с чем в отношении него было дано заключение, соответствующее ограниченной дееспособности.
В пятый кластер вошли 8 человек, которые не справились с проблемными ситуациями всех четырех тематических групп. Семь из них страдали расстройствами интеллектуального развития, один — шизофренией. У всех испытуемых этого кластера при выполнении методики отмечались клинически выраженные нарушения мышления в виде непоследовательности в рассуждениях, алогии, излишнего эмоционального реагирования или категоричности. Только трое из испытуемых этого кластера правильно выделяли ключевые для понимания проблемных ситуаций аспекты, ни один не обратился к экспериментатору за дополнительной или уточняющей информацией, 8 человек, входивших в этот кластер, не понимали смысла проблемной ситуации, не называли ее вероятных причин, возможных последствий и способа ее решения. Один человек в большинстве заданий смысл понимал, достаточно полно описывал возможные последствия, однако не называл причин и путей решения. Один испытуемый выделял причины, последствия и пути решения проблемной ситуации, не понимая верно их смысла. В эту группу вошли двое описанных нами ранее испытуемых, чье решение всех ситуационных задач предполагало их собственное непосредственное участие, с последующей благодарностью за оказанную помощь.
При судебно-психиатрической экспертизе в отношении 6 человек этого кластера было дано заключение, соответствующее недееспособности, в отношении 2 человек — ограниченной дееспособности. Оба последних имели расстройство интеллектуального развития, являлись получателями стационарных социальных услуг и демонстрировали высокий уровень социального функционирования в условиях стационарной организации социального обслуживания (активность и продуктивность во всех сферах повседневной жизни и в межличностном взаимодействии, отчетливую просоциальную направленность).
Количество испытуемых с различным экспертным выводом в кластерах иллюстрирует рис. 1.
Рис. 1. Количество испытуемых с различным экспертным выводом в кластерах
Заключение
Давая испытуемому возможность рассуждать о проблемах, касающихся межличностных отношений, распоряжения собственностью, заботы о здоровье, чрезвычайных ситуаций, методика «Проблемные ситуации» позволяет непосредственно оценить способность гражданина анализировать информацию, выделять и учитывать значимые аспекты ситуации, прогнозировать развитие ситуаций и предлагать пути их решения. Результаты настоящего исследования подтверждают высокую прогностическую валидность оценки этих функциональных способностей, относящихся в большей степени к социальному интеллекту, для судебно-психиатрической оценки способности человека понимать значение своих действий, т. е. прогностическую валидность методики.
С другой стороны, юридический критерий недееспособности включает два компонента: интеллектуальный и волевой. В связи с этим для оценки валидности метода очень важными представляются те случаи-исключения, в которых способность понимать вопросы, выходящие за границы повседневного опыта, сочеталась с эмоционально-волевыми и поведенческими нарушениями, что определяло судебно-психиатрические заключения, соответствующие недееспособности. Не менее важными представляются случаи-исключения, в которых неспособность решать предлагаемые ситуативные задачи сочеталась с полностью адаптивным поведением в защищенных условиях стационарной организации социального обслуживания, и в которых экспертами выносились заключения, соответствующие ограниченной дееспособности.
Литература
- Аншаков О.М. ДСМ-метод: теоретико-множественное объяснение // Научно-техническая информация. Серия 2: Информационные процессы и системы. 2012. № 9. С. 1–19.
- Архипов С.И. Субъект права (теоретическое исследование): Автореф. дисс. … докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 31 с.
- Макушкина О.А, Муганцева Л.А., Тарасов В.Г. Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации (2011-2021 гг.): Информационно-аналитический справочник. М.: Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского, 2023. 180 с.
- Новикова-Грунд М.В. Лингвистика между психологией и психотерапией: мост над пропастью. М.: Техносфера, 2021. 318 с.
- Новикова-Грунд М.В., Русаковская О.А., Шведовская А.А., Андрианова С.Б. Психосемиотический анализ родительского отношения к своим детям матерей, страдающих шизофренией [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2021. Том 10. № 4. С. 118–136. doi:10.17759/cpse.2021100406
- Переправина Ю.О. Способность гражданина к совершению сделки: критерии судебно-психологических экспертных оценок [Электронный ресурс] // Психология и право. 2021. Том 11. № 4. С. 153–168. doi:10.17759/psylaw.2021110411
- Переправина Ю.О., Сафуанов Ф.С. Особенности мотивации у лиц с психическими расстройствами, влияющие на способность совершать сделки [Электронный ресурс] // Психиатрия, психотерапия и клиническая психология. 2023. Том 14. № 3. 259–265. doi:10.34883/PI.2023.14.3.010
- Русаковская О.А. Методика «Проблемные ситуации»: результаты бикластеризации [Электронный ресурс] [Набор данных] // RusPsyData: Репозиторий психологических исследований и инструментов. М., 2023. URL: https://ruspsydata.mgppu.ru/items/990d2c29-86b8-4456-9268-50565c8f750e/full (дата обращения: 12.02.2024). doi:10.48612/MSUPE/v669-u87g-tpdf
- Русаковская О.А. «Проблемные ситуации» как методика судебно-психиатрического исследования: параметры оценки и проверка внутренней согласованности [Электронный ресурс] // Психология и право. 2023. Том 13. № 2. С. 94–109. doi:10.17759/psylaw.2023130208
- Русаковская О.А., Харитонова Н.К., Васянина В.И., Бирюкова Е.А., Казарина Е.В. Анализ повторных судебно-психиатрических экспертиз по делам об изменении гражданско-правового статуса с учетом судебных решений [Электронный ресурс] // Российский психиатрический журнал. 2022. № 6. С. 4–13. doi:10.47877/1560-957Х-2022-10601
- Сафуанов Ф.С., Харитонова Н.К., Зейгер М.В., Переправина Ю.О., Христофорова М.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза по делам об ограничении дееспособности вследствие психического расстройства: проблемы и перспективы // Российский психиатрический журнал. 2016. № 2. С. 37–43.
- Скоробогатова В.В. Признание недееспособным или ограниченно дееспособным несовершеннолетнего лица: сравнительно-правовой аспект [Электронный ресурс] // Baikal Research Journal. 2017. Том 8. № 4. doi:10.17150/2411-6262.2017.8(4).29
- Харитонова Н.К., Королева Е.В. Правовые и методологические аспекты судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Руководство по судебной психиатрии: В 2 т. Т. 2: Практическое пособие / Под ред. А.А. Ткаченко. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2023. С. 15–46.
- Харитонова Н.К., Русаковская О.А. Ограничение дееспособности в связи с психическим расстройством при понижении и повышении гражданско-правового статуса: анализ социального запроса и представленности отдельных психических расстройств [Электронный ресурс] // Российский психиатрический журнал. № 1. С. 16–23. doi:10.47877/1560-957X-2022-10102
- Харитонова Н.К., Русаковская О.А. Психометрические методики зарубежной судебно-психиатрической практики и их теоретическая основа // Российский психиатрический журнал. 2018. № 5. С. 64–73.
- Харитонова Н.К., Русаковская О.А., Васянина В.И. Методика проведения судебно-психиатрической экспертизы при восстановлении дееспособности гражданина: метод. рекомендации. М.: Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского, 2021. 32 с.
- Edelstein B. Challenges in the assessment of decision-making capacity // Journal of Aging Studies. 2000. Vol. 14(4). P. 423–437. doi:10.1016/S0890-4065(00)80006-7
- Efimova E.A., Lunicheva D.S. Applying Graph Theory to Study the Results of JSM Reasoning // Automatic Documentation and Mathematical Linguistics. 2023. Vol. 57. P. 267–273. doi:10.3103/S0005105523050023
- Flores E.V., Lichtenberg P.A. Cross-validation of the Lichtenberg Financial Decision Rating Scale // Clinical Gerontologist. 2023. Vol. 46(2). doi:10.1080/07317115.2023.2196989
- Grisso T., Borum R., Edens J.F., Moye J., Otto R.K. Evaluating Competencies: Forensic Assessments and Instruments. Boston, MA: Springer Science Business Media, Inc., 2003. 553 p.
- Lichtenberg P.A., Ficker L., Rahman-Filipiak A., Tatro R. Ba, Farrell C., Speir J.J., Mall S.J., Simasko P., Collens H.H., Jackman J.D. The Lichtenberg Financial Decision Screening Scale (LFDSS): A new tool for assessing financial decision making and pre-venting financial exploitation // Journal of Elder Abuse & Neglect. 2016. Vol. 28(3). P. 134–151. doi:10.1080/08946566.2016.1168333
- Lichtenberg P., Gross E., Ficker L. Quantifying risk of financial incapacity and financial exploitation in community-dwelling older adults: utility of a scoring system for the Lichtenberg Financial Decision-making Rating Scale // Clinical Gerontologist. 2020. Vol. 43(3). P. 266–280. doi:10.1080/07317115.2018.1485812
- Lichtenberg P.A., Stoltman J., Ficker L.J., Iris M., Mast B. A person-centered approach to financial capacity assessment: preliminary development of a new rating scale // Clinical Gerontologist. 2015. Vol. 38(1). P. 49–67. doi:10.1080/07317115.2014.970318
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 138
В прошлом месяце: 21
В текущем месяце: 12
Скачиваний
Всего: 85
В прошлом месяце: 13
В текущем месяце: 3