Рискованное сексуальное поведение в подростковом возрасте: обзор исследований

Рискованное сексуальное поведение является наиболее сложным из форм антисоциального рискованного подросткового поведения, как по проявлениям, так и с точки зрения доступности для исследования и интервенций. Сексуальное поведение и романтические отношения подростков рассматриваются, с одной стороны, как важные этапы развития, способствующие позитивной психосоциальной адаптации, а с другой — как элемент профиля проблемного поведения с множеством неблагоприятных исходов, таких как заболевания, передающиеся половым путем, нежелательная беременность, аборт и др., а также рядом сопутствующих рисков (употреблением психоактивных веществ, правонарушений и др.). В данной статье представлены основные фокусы исследований, посвященных рискованному поведению подростков, включая роль генетических и социально-средовых факторов, и ключевые результаты, касающиеся связей рискованного сексуального поведения с характеристиками семьи подростков, окружения сверстников и особенностей района проживания и сообщества, а также торговли подростков сексуальными услугами.

Из всех форм антисоциального рискованного поведения, характерного для подростков (зависимое, суицидальное и самоповреждающее, делинквентное и др.) [9; 11; 12], рискованное сексуальное поведение представляет собой наиболее сложную деятельность и может проявляться в ранних беременностях, заболеваниях, передающихся половым путем, насилии на свиданиях и др. Во всем мире, и в России в том числе, наблюдается рост ВИЧ; рискованному сексуальному поведению часто сопутствуют другие риски (химическая зависимость, правонарушения, самоповреждающее и суицидальное поведение, выпадение из школы и др.); оно оказывает серьезное влияние на демографическую ситуацию. В то же время оно является крайне сложным предметом для изучения.

Для понимания рискованного сексуального поведения необходимо иметь представление о нормативных аспектах сексуального и социального развития подростков. Репродуктивная зрелость формируется после наступления половой зрелости, а романтические отношения и сексуальное поведение с партнерами обычно формируются после этого [58]. С одной стороны, сексуальное поведение и романтические отношения рассматриваются как важные этапы развития, способствующие позитивной психосоциальной адаптации [71]. В то же время, как правило, в рамках психологии здоровья исследуются неблагоприятные исходы (заболевания, передающиеся половым путем, нежелательная беременность и др.), и сексуальное поведение подростков преимущественно рассматривается как элемент профиля проблемного поведения — наравне с употреблением психоактивных веществ и делинквентным поведением [50]. Обе позиции обладают определенными достоинствами, поскольку позволяют рассматривать это поведение в континууме развития [31], но нельзя не отметить, что некоторые виды сексуального поведения действительно увеличивают риск негативных последствий и могут быть проявлением социально-психологической дезадаптации в целом [19; 29]. Внутри общих проявлений сексуального поведения существуют значительные различия в том, как оно начинается, как часто и в каких контекстах осуществляется; концептуальные подходы к изучению сексуального поведения подростков могут значительно различаться [35].

В США большинство молодых людей начинают встречаться с партнерами в возрасте 15—16 лет [21] и сексуальная инициация происходит в возрасте 17—19 лет [34]. В Польше среди подростков до 15 лет 27,3% юношей и 18,8% девушек, а в возрастной группе 17—18 лет — 40,0% юношей и 31,9% девушек сообщают о наличии опыта сексуальных отношений [61]; при этом 21,5% сексуально активной молодежи 15—19 лет не используют никакой контрацепции, и чем младше — тем реже [41]. Раннее начало сексуальной жизни связано с большим числом сексуальных партнеров, при этом больше половины девушек, ведущих половую жизнь, считают, что их поведение не несет никакого риска [59]. В России средний возраст сексуальной инициации у девушек колеблется от 15,8 до 16,2 лет, при этом около 70% молодежи не имеют достаточного представления о существующих методах контрацепции [6]. В Москве и Московской области среди молодежи в возрасте до 20 лет 25,8% девушек и 67,9% юношей сексуально активны, при этом регулируют риск беременности среди них только 31,7% девушек и 33,4% юношей, и из этого числа 6,4% девушек сообщили, что у них уже была (были) нежелательная беременность [7; 8]. Среди афроамериканских подростков из семей с низким социально-экономическим статусом больше 83% девушек и 87% юношей имели к 18 годам как минимум одного сексуального партнера при возрасте дебюта 15,98 лет у девушек и 15,34 у юношей; в то время как юноши (29,6%) в три раза чаще девушек (9,9%) имели семь или более сексуальных партнеров, девушки реже пользовались презервативом во время полового акта (19,8% и 13,7% соответственно) [69].

Одним из последствий рискованного сексуального поведения является повышение числа нежеланных беременностей, большая часть из которых будет прервана. К этому приводит сочетание снижения возраста инициации, рост распространенности рискованного сексуального поведения и низкой медицинской грамотности [6]. Среди опрошенной молодежи 75,3% не могут описать последствия аборта для женщины; 54% подростков никогда не обсуждали вопросы контрацепции и последствий аборта с родителями; 71,4% юношей считают естественным, что девушка, не состоящая в браке, выбирает прерывание первой беременности [5]. В исследовании Н.В. Кулагиной было показано, что 5% российских девушек 15—17 лет имеют опыт прерывания беременности, причем 3% прибегали к услугам квалифицированных врачей, а 2% обращались в нелегальные криминальные клиники. Основная причина такого решения — страх перед реакцией родителей и других значимых взрослых [8].

Развитие сексуального поведения подростков опосредует сексуальную социализацию, представляющую собой процесс формирования ценностей, норм, установок и моделей поведения в отношении сексуальности через взаимодействие и общение с людьми, выступающими агентами изменений [32; 33]. Отдельное внимание важно уделить роли личностных расстройств, агрессивности, представлений о гендерной идентичности, феминности и маскулиности [1; 3]. Сексуальное поведение является сложным, и внутри него можно выделить отдельные формы, представленность которых различается для разных возрастов (например, гулять наедине с партнером, держаться за руки, признаваться в любви, целоваться, и т. д.). С возрастом растет нормативность всех форм поведения — чем старше становятся подростки, тем разнообразнее становится сексуальное поведение [23]. Наиболее продуктивной моделью для изучения рискованного сексуального поведения представляется экологическая модель У. Бронфенбреннера, которая позволяет как фокусироваться на отдельных системах, так и изучать их взаимодействие.

 

Генетические факторы

Лонгитюдное исследование 3762 близнецов, начатое в 1990-х годах, показало, что нормативное сексуальное поведение в подростковом возрасте (например, свидания) является в большей степени наследуемым, чем ненормативное поведение (например, беременность). Ненормативное сексуальное поведение в возрасте от 14 до 17 лет в большей степени проявлялось в условиях влияния группы сверстников с антисоциальным поведением, будучи опосредованным низким уровнем доброжелательности и осознанности [23]. Анализ вклада факторов показал связь социального поведения сверстников с сексуальным поведением подростков; исключением стало поведение при расставаниях, на которое в меньшей степени влияла социальная среда и в большей — влияли генетические факторы. Для предпочтения подростка сверстников с тем или иным социальным и сексуальным поведением имеются генетические основания, хотя социальные среды и влияют преимущественно на отношения подростков со сверстниками и их сексуальное поведение. Судя по всему, в условиях незначительных социальных ограничений присутствующие в сообществе генетические различия (включающие в себя генетические влияния на личностные черты, связанные с социализацией и соблюдением социальных норм) проявляются свободнее, это во многом объясняет вариативность сексуального поведения. В условиях строгих социальных ограничений генетические влияния подавляются, и социальные нормы в большей степени обусловливают вариативность поведения [24].

 

Роль семьи

Семья выступает в качестве основного агента социализации и социального контроля [66] и может оказывать, как сложная социальная структура, разнонаправленное влияние на развитие рискованного сексуального поведения подростка. Около 80% сексуально активных подростков занимаются сексом в родительском доме или дома у партнера [60]. Сплоченность членов семьи может выступать фактором защиты от рискованного сексуального поведения, поскольку может повышать возраст сексуальной инициации за счет тесных эмоциональных детско-родительских отношений и контроля, которые способствуют поддержанию подростками родительских норм поведения [54]. В то же время была обнаружена обратная связь между использованием подростками контрацептивов и уровнем родительского контроля [60], что указывает на необходимость баланса. Определенный уровень контроля способствует снижению рискованного сексуального поведения, но при чрезмерной вовлеченности родителей подрывается самостоятельность подростка [26], и для решения конфликта автономии подростки могут искать нарушающих нормы сверстников или опыт, вызывающий субъективное переживание независимости [36].

Родительское воспитание, включающее теплоту и поддержку в сочетании с контролем, может служить механизмом социального контроля [43; 67]. Подростки, чувствующие заботу и близость со стороны родителей, склонны откладывать сексуальный дебют вне зависимости от социального контекста и религиозности [47]. Напротив, суровое воспитание с высоким уровнем враждебности со стороны родителей связано с увеличением числа сексуальных партнеров и более редким использованием подростками контрацептивов [57]. При появлении сожителя или отчима эмоциональная близость между матерью и подростком уменьшается по сравнению с семьями, где матери остаются одинокими [40], уровень стресса и воспринимаемого сурового воспитания растут [16]. Подростки, пережившие развод родителей, а также из семей с отчимами и сожителями, чаще придерживаются более свободного отношения к сексу, у них выше вероятность рискованного сексуального поведения, более раннего сексуального дебюта и случайного секса, а также выше частота сексуальных контактов и больше сексуальных партнеров [22; 67; 69].

 

Роль сверстников

Поведение сверстников является одним из самых значительных факторов, оказывающих влияние на социализацию подростков. Связь со сверстниками, которые не подчиняются авторитету взрослых, демонстрируют делинквентное и раннее сексуальное поведение, употребляют психоактивные вещества, способствует раннему и рискованному сексуальному поведению [63], большему числу сексуальных партнеров, непоследовательному использовании контрацептивов [64] и более высокому риску беременности [43]. В Танзании около 45% девушек и 85% юношей имели первый секс до достижения 16-летнего возраста; предикторами рискованного сексуального поведения в возрасте 10—14 лет были мужской пол и учеба в школе; авторы объяснят такую связь давлением сверстников, с которыми встречается подросток в школьной среде, и недоступностью родительского контроля [49].

Общение со сверстниками с просоциальным поведением, которые соответствуют стандартам поведения, заданным взрослыми, и сосредотачивают свое время и энергию на социально одобряемых видах деятельности (образование, спорт, искусство), напротив, связано с более безопасным и благополучным поведением (реже сексуальные отношения, реже беременности, реже рискованное сексуальное поведение, особенно в раннем подростковом возрасте) [28; 63].

Совокупное влияние сверстников создает «эффект воронки», иногда называемый «каскадом развития проблемного поведения», когда характеристики сверстников подталкивают подростков к определенному рисковому поведению, приводящему к тому, что асоциальная группа сверстников расширяется и затем способствует еще более небезопасному поведению. Изучение связи принадлежности к антисоциальной группе сверстников и нормативности сексуального поведения показало, что близость к сверстникам с антисоциальным поведением может способствовать возникновению сексуального поведения в целом, даже не считающегося рискованным. Была выявлена асимметрия: сверстники, демонстрирующие антисоциальное поведение, оказывают значительное влияние на сексуальное поведение в подростковом возрасте по сравнению со сверстниками с просоциальным поведением, влияние которых, однако, оказывает эффект защиты от преждевременной сексуальной активности [24]. Вклад давления сверстников в вовлечение подростков в рискованное сексуальное поведение подтверждают многие исследования [25; 56].

 

Роль сообщества и района проживания

Социальное неблагополучие, криминализация, бедность и неблагоустроенность района, дефицит мест для безопасного общения являются фактором риска для рискованного сексуального поведения. Подростки стремятся проводить больше времени без присмотра в семье, и небезопасная среда может предоставлять больше сексуальных возможностей [13]. Проживание в неблагополучных районах связано с сексуальной инициацией в гетеросексуальных половых контактах в раннем подростковом возрасте у юношей, но не у девушек, у белых, но не у афроамериканцев [60]. В то же время, по данным исследования в США, у афроамериканских подростков по сравнению с белым или латиноамериканским населением чаще есть сексуальный опыт, больше сексуальных партнеров, и они реже пользуются презервативами [69], что может объясняться более низким социально-экономическим благополучием, особенностями проживания и особенностями семейных структур [20], более высоким уровнем стресса, вызванного концентрацией физических и социальных расстройств, связанных с жизнью в нищете [51]. В то же время есть исследования, не подтверждающие влияния характеристик района на рискованное сексуальное поведение [46].

Есть свидетельства связи проживания в районах с высоким уровнем краж, грабежей и других насильственных действий и уровня рискованного сексуального поведения у девочек, включая большую сексуальную активность; подростки, подвергающиеся насилию в семье или локальном сообществе, чаще участвуют в рискованном сексуальном поведении [38]. Разнообразные угрозы, связанные с неблагополучием района проживания (а также частые переезды соседей и семей подростков, характерные для США, отсутствие отца в семье подростка), могут способствовать раннему половому созреванию [45; 70]. Дж. Мендл и коллеги [53] сформулировали предположение о готовности к развитию: девочки, которые производят впечатление физически более взрослых, чем ровесники, вовлекаются в рискованное сексуальное поведение раньше и чаще подвергаются сексуальным домогательствам или принуждению к сексуальной инициации [65; 68]. Несмотря на опережающее физическое развитие, такие девочки не обладают социальными и когнитивными навыками, чтобы эффективно справляться с рискованными ситуациями. Возможно, что раннее половое созревание может быть частично связано с адаптацией развития подростка к стрессу, позволяющей в экстремальном социальном контексте раньше достигать функциональности в репродуктивной функции [17].

Однако социальный ущерб от подростковой беременности для будущего различается в бедных и неблагополучных районах и в обеспеченных семьях и благополучных районах. Она может выступать и фактором риска, и фактором защиты благополучной социализации: в сообществах, где молодежь с большой вероятностью сталкивается с насилием, а возможности трудоустройства ограничены, ранняя беременность и рождение ребенка в подростковом возрасте, при наличии взрослых обязанностей до этого, могут способствовать менее рискованному переживанию подросткового возраста [20].

Важно отметить, что в ряде исследований описывается стремление мужчин в неблагополучных районах к рискованному сексуальному поведению из мотива формирования репутации и высокого социального статуса в местном сообществе, связанного с рискованным сексуальным поведением [18; 72]. Это может быть особенно характерно для тех районов, в которых мало возможностей для достижения успеха или высокого статуса с помощью традиционных средств, таких как образование и профессиональный престиж.

В Эфиопии исследование социального окружения молодежи 15—23 лет показало, что в среднем участники обсуждают сексуальность и сексуальные отношения примерно с 9 людьми, а средний возраст инициации составляет 16,2 года. Расширение такой сети снижало вероятность рискованного сексуального поведения, однако при увеличении в ней доли родственников и при условии расширения нормализации и одобрения сексуальной активности членами сети вероятность рискованного сексуального поведения существенно возрастала [14].

В Иране сексуальные отношения разрешаются только в браке, в определенных правовых и религиозных рамках; секс до брака рассматривается как форма рискованного сексуального поведения, приводящая к значительному социальному ущербу; обсуждение сексуального поведения достаточно сильно табуировано. Возраст добрачного секса в Иране снижается и сейчас составляет 19,3 года; более молодой возраст, употребление экстази и метамфетамина, а также сдача тестов на ВИЧ положительно связаны с добрачным сексом [48]. В другом исследовании рискованного сексуального поведения в Иране (возраст 18—28 лет) была установлена связь между низким самоконтролем и рискованным сексуальным поведением: выбираемый секс без презерватива объяснялся испытуемыми низким воспринимаемым риском, доверием к партнеру, унижением со стороны друзей, вызванным использованием презервативов, и подчинением настойчивому требованию партнера не использовать презерватив [37].

Рискованное сексуальное поведение у подростков может быть обусловлено стремлением к новизне и риску, что приводит к тому, что большинство российских подростков практически не применяют контрацепцию, к уменьшению гендерных различий и значения стереотипов, росту репродуктивной свободы и конформизма [2; 4; 8].

 

Торговля сексуальными услугами

Одной из форм рискованного сексуального поведения является торговля сексуальными услугами, которая признается проблемой общественного здравоохранения, поскольку она связана с повышенным риском заболеваний, передаваемых половым путем, насилием, преступным поведением, злоупотреблением психоактивными веществами, а также проблемами с психическим и физическим здоровьем. Молодежь и подростки оказываются особенно уязвимыми, так как расположены к рискованному поведению, включая рискованный секс [55]. До 20% женщин, вовлеченных в уличную секс-индустрию в России в начале 2000-х годов, были несовершеннолетними в возрасте от 13 до 17 лет (средний возраст — 15,3 лет), начавшими половую жизнь в среднем в 13 лет [10]. Продажа и покупка сексуальных услуг среди молодежи может принимать форму как регулярной проституции, так и такую, что называется трансакционным сексом (неформальная, экспериментальная и низкочастотная торговля сексуальными услугами) [30]. Распространенность продажи и покупки сексуальных услуг в странах с высоким уровнем дохода невысока: 1—7% молодых людей сообщают, что продавали сексуальные услуги по крайней мере один раз в своей жизни [27; 42]. Многие, но не все исследования в странах с высоким уровнем дохода сообщали о более высоком участии в продаже сексуальных услуг мужчин (около 6%), чем женщин (около 1%) [45; 62].

Продажа сексуальных услуг связана с вовлечением в другие сексуальные действия, такие как ранний сексуальный дебют, потребление порнографического контента [62], употребление легальных и нелегальных психоактивных веществ [52], и с проблемами психического здоровья, включая алкоголизм и депрессию [27], однако может рассматриваться и как способ повышения самооценки и ощущения самоэффективности [39]. Продаже сексуальных услуг способствует проживание в ненуклеарной семье [30]; с ней связаны опыт жертвы насилия и/или сексуальной виктимизации и совершение (сексуального) насилия и имущественных преступлений [27]. Важно, что в странах с высоким уровнем дохода не было обнаружено никакой связи между продажей сексуальных услуг и социально-экономическим и образовательным статусом [30; 62].

Покупка сексуальных услуг в Канаде связана с потреблением порнографического контента; есть свидетельства связи с низким уровнем стыда и самоконтроля, а также с нормами маскулинности и готовностью к насилию в отношении женщин [44]. Исследования в африканских странах с низким и средним уровнем дохода показывают связь с употреблением психоактивных веществ, совершением насилия, и, в некоторой степени, с более высоким социально-экономическим статусом [15].

В швейцарском исследовании [15] было определено, что распространенность продажи сексуальных услуг среди подростков и молодежи составила 2%, а покупки — 2,7%, что сопоставимо с показателями в других странах с высоким уровнем дохода [42]. Молодые женщины не покупают сексуальные услуги совсем, в то же время покупающих среди молодых мужчин 5,4%, что также согласуется с другими исследованиями. Данные по гендерному распределению тех, кто продает сексуальные услуги, неоднородны и противоречивы [44].

 

Выводы

Как мы видим, исследования рискованного сексуального поведения фокусируются на разных аспектах социальной среды и индивидуально-личностных характеристиках подростков. Затрагиваются вопросы представлений о нормативном сексуальном поведении в подростковом возрасте, а также социально-значимые проблемы торговли сексуальными услугами подростками и молодежью. Сексуальное поведение подростков может располагаться на континууме от нормативного (распространенного и социально одобряемого) до ненормативного (редкого и социально осуждаемого) поведения. Модель континуума нормативности позволяет сохранить чувствительность к развитию, предполагая динамичность конкретных проявлений сексуального поведения подростка и изменение распространенности и социального одобрения определенной формы, отвечает на изменения в контексте развития (например, половой акт является более нормативным в позднем подростковом возрасте по сравнению с ранним). Ключевыми факторами, влияющими на рискованное сексуальное поведение подростков, являются отношения в семье подростка, структура семьи, саморегуляция, депрессия, уровень стресса, окружение сверстниками с просоциальным или антисоциальным поведением, а также особенности района проживания. Обнаруженные факторы могут быть неспецифическими в отношении рискованного сексуального поведения и могут распространяться на другие проявления, связанные с контролем, саморегуляцией и рискованным поведением. В зависимости от пола, возраста, принадлежности подростка к той или иной культуре и социально-экономическому слою эти факторы образуют сложную конфигурацию, определяющую проявления рискованного сексуального поведения, в той или иной степени характерного для многих подростков. В данный обзор не вошли исследования биологических последствий рискованного сексуального поведения, особенностей подростков ЛГБТ+, особенностей принятия решения о рискованном сексуальном поведении, смежных форм рискованного поведения, например, химической зависимости и сексуального поведения, цифрового контекста и современных интернет-технологий.

1. Белопасова Е.В., Дворянчиков Н.В. Психосексуальное развитие и полоролевая идентификация у несовершеннолетних, совершивших сексуальные правонарушения // Сексология и сексопатология. 2005. № 2. С. 32—37.
2. Беляева М.А. Репродуктивная культура: Автореф. дисс. … д-ра социол. наук. Екатеринбург, 2013. 22 с.
3. Борисова Д.П., Дворянчиков Н.В. Гендерные факторы формирования агрессивного поведения в подростковом возрасте [Электронный ресурс] // Психология и право. 2013. Том 3. № 3. URL: https://psyjournals.ru/psyandlaw/2013/n3/63776.shtml (дата обращения: 27.01.2021).
4. Бояркина Ю.В. Социокультурные факторы и тенденции развития культуры репродуктивного здоровья в современной России: Автореф. дисс. … канд. культурологии. М., 2008. 22 с.
5. Гаврилова Л.В. Репродуктивное поведение населения Российской Федерации в современных условиях. М.: МЕДпресс, 2000. 159 с.
6. Гладкая В.С., Грицинская В.Л., Медведева Н.Н. Современные тенденции репродуктивного здоровья и репродуктивного поведения женского населения в России [Электронный ресурс] // Мать и дитя в Кузбассе. 2017. № 1. URL: http://mednauki.ru/index.php/MD/article/view/44/105 (дата обращения: 27.01.2021).
7. Информированность, репродуктивные установки и репродуктивное поведение современных студентов / А.А. Абильхас [и др.] // Тезисы II н.-пр. конференции с Международным участием «Национальный и международный опыт охраны репродуктивного здоровья детей и подростков». М., 2016. № 2. C. 8—9.
8. Кулагина Н.В. Отношение к абортам современных юношей и девушек в возрасте 15—17 лет // Социодинамика. 2018. № 1. С. 32—40. doi:10.25136/2409-7144.2018.1.22536
9. Рахимкулова А.С., Розанов В.А. Суицидальность и склонность к риску у подростков: Биопсихосоциальный синтез // Суицидология. 2013. Т. 4. № 2. С. 7—25.
10. Реан А.А. Подростковая субкультура — зона потенциальных рисков // Психологическая наука и образование. 2012. № 4. С. 5—10.
11. Хломов К.Д. Социальные риски в контексте индивидуальных жизненных траекторий современных подростков // Социальная психология и общество. 2016. Т. 7. № 2. С. 109—125.
12. Шаболтас А.В. Риск и рискованное поведение как предмет психологических исследований // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2014. Сер. 12. № 3. С. 5—16.
13. Akers A.Y., Holland C.L., Bost J. Interventions to improve parental communication about sex: a systematic review // Pediatrics. 2011. Vol. 127(3). P. 494—510.
14. Asrese K., Mekonnen A. Social network correlates of risky sexual behavior among adolescents in Bahir Dar and Mecha Districts, North West Ethiopia: an institution-based study // Reproductive Health. 2018. Vol. 15(61). doi:https://doi.org/10.1186/s12978-018-0505-8
15. Averdijk M., Ribeaud D., Eisner M. Longitudinal risk factors of selling and buying sexual services among youths in Switzerland // Archives of Sexual Behavior. 2019. Vol. 49. P. 1279—1290. doi:https://doi.org/10.1007/s10508-019-01571-3
16. Beck A.N. et al. Partnership transitions and maternal parenting // Journal of Marriage and Family. 2010. Vol. 72(2). P. 219—233. doi:10.1111/j.1741-3737.2010.00695.x
17. Belsky J. Early-life adversity accelerates child and adolescent development // Current Directions in Psychological Science. 2019. Vol. 28(3). doi:https://doi.org/10.1177/0963721419837670
18. Berg M.T. et al. Neighborhood social processes and adolescent sexual partnering: a multilevel appraisal of Anderson’s player hypothesis // Social Forces. 2016. Vol. 94(4). P. 1823—1846.
19. Boden J.M., Fergusson D.M., Horwood L.J. Early motherhood and subsequent life outcomes // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2008. Vol. 49(2). P. 151—160.
20. Carlson D.L. et al. Neighborhoods and racial/ethnic disparities in adolescent sexual risk behavior // Journal of Youth and Adolescence. 2014. Vol. 43(9). P. 1536—1549. doi:https://doi.org/10.1007/s10964-013-0052-0
21. Carver K., Joyner K., Udry J.R. National estimates of adolescent romantic relationships // Adolescent romantic relations and sexual behavior: Theory, research, and practical implications / P. Florsheim (Ed.). Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates Publishers. 2003. P. 23—56.
22. Cheshire E., Kaestle C., Miyazaki Y. The influence of parent and parent—adolescent relationship characteristics on sexual trajectories into adulthood // Archives of Sexual Behavior. 2019. Vol. 48(3). P. 893—910. doi:https://doi.org/10.1007/s10508-018-1380-7
23. Clark D.A. et al. Sexual development in adolescence: An examination of genetic and environmental influences // Journal of Research on Adolescence. 2020. Vol. 30(2). P. 502—520.
24. Clark D.A. et al. Adolescent sexual development and peer groups: reciprocal associations and shared genetic and environmental influences // Archives of Sexual Behavior. 2020. doi:https://doi.org/10.1007/s10508-020-01697-9
25. Dadi A., Teklu F. Risky sexual behavior and associated factors among grade 9-12 students in Humera secondary school, western zone of Tigray, North West Ethiopia // Science Journal of Public Health. 2014. Vol. 2(5). P. 410—416.

26. Dittus P.J. et al. Parental monitoring and its associations with adolescent sexual risk behavior: a meta-analysis // Pediatrics. 2015. Vol. 136(6). e1587—e1599. doi:https://doi.org/10.1542/peds.2015-0305
27. Edwards J.M., Iritani B.J., Hallfors D.D. Prevalence and correlates of exchanging sex for drugs or money among adolescents in the United States // Sexually Transmitted Infections. 2016. Vol. 82. P. 354—358. doi:https://doi.org/10.1136/sti.2006.020693
28. Eisenberg N., Spinrad T.L., Morris A.S. Prosocial development / In P.D. Zelazo (Ed.), The Oxford Handbook of Developmental Psychology: Self and Other. Vol. 2. NY: Oxford University Press, 2013. P. 300—325.
29. Fortenberry J.D. Sexual development in adolescence // Handbook of child and adolescent sexuality: Developmental and Forensic Psychology / D.S. Bromberg & W.T. O’Donohue (Eds.). NY: Oxford: Academic Press, 2013. P. 171—192.
30. Fredlund C. et al. Adolescents’ lifetime experience of selling sex: Development over 5 years // Journal of Child Sexual Abuse. 2013. Vol. 22. P. 312—325. doi:https://doi.org/10.1080/10538712.2013.743950
31. Giordano P.C., Manning W.D., Longmore M.A. Affairs of the heart: Qualities of adolescent romantic relationships and sexual behavior // Journal of Research on Adolescence. 2010. Vol. 20(4). P. 983—1013.
32. Gravel E.E. et al. Premarital sexual debut in emerging adults of South Asian descent: the role of parental sexual socialization and sexual attitudes // Sexuality & Culture. 2016. Vol. 20. P. 862—878.
33. Grusec J.E., Hastings P.D. Handbook of socialization: theory and research. NY: Guilford Publications, 2014.
34. Halpern C.T., Haydon A.A. Sexual timetables for oral, genital, vaginal, and anal intercourse: Sociodemographic comparisons in a nationally representative sample of adolescents // American Journal of Public Health. 2012. Vol. 102(6). P. 1221—1228.
35. Harden K.P. Genetic influences on adolescent sexual behavior: Why genes matter for environmentally oriented researchers // Psychological Bulletin. 2014. Vol. 140(2). P. 434—465.
36. Hare A.L. et al. Undermining adolescent autonomy with parents and peers: the enduring implications of psychologically controlling parenting // Journal of Research on Adolescence. 2015. Vol. 25(4). P. 739—752. doi:https://doi.org/10.1111/jora.12167
37. Hashemiparast M. et al. Unprotected sex among low self-control youth in an Islamic society: an explanatory sequential mixed methods inquiry // Sexuality Research and Social Policy. 2021. Vol. 18. P. 213—220. doi:https://doi.org/10.1007/s13178-020-00450-0
38. James S. et al. Links between childhood exposure to violent contexts and risky adolescent health behaviors // Journal of Adolescent Health. 2018. Vol. 63(1). P. 94—101. doi:https://doi.org/10.1016/j.jadohealth.2018.01.013
39. Jonsson L.S., Svedin C.G., Hydén M. Young women selling sex online—narratives on regulating feelings // Adolescent Health, Medicine and Therapeutics. 2015. Vol. 6. P. 17—27.
40. King V. Stepfamily formation: implications for adolescent ties to mothers, nonresident fathers, and stepfathers // Journal of Marriage and Family. 2009. Vol. 71(4). P. 954—968.
41. Krauss H. et al. Sexual initiation of youths in selected European countries compared with their sexual and contraceptive knowledge // Annals of Agricultural and Environmental Medicine. 2012. Vol. 19(3). P. 587—592.
42. Krisch M. et al. Sex trade among youth: A global review of the prevalence, contexts and correlates of transactional sex among the general population of youth // Adolescent Research Review. 2019. Vol. 4. P. 115—134.
43. Landor A. et al. The role of religiosity in the relationship between parents, peers, and adolescent risky sexual behavior // Journal of Youth and Adolescence. 2011. Vol. 40(3). P. 296—309.
44. Lavoie F. et al. Buying and selling sex in Québec adolescents: A study of risk and protective factors // Archives of Sexual Behavior. 2010. Vol. 39. P. 1147—1160.
45. Lei M.K., Beach S.R.H., Simons R.L. Biological embedding of neighborhood disadvantage and collective efficacy: influences on chronic illness via accelerated cardiometabolic age // Development and Psychopathology. 2018. Vol. 30(5). P. 1797—1815.
46. Lohman B.J., Billings A. Protective and risk factors associated with adolescent boys’ early sexual debut and risky sexual behaviors // Journal of Youth and Adolescence. 2008. Vol. 37(6). 723. doi:https://doi.org/10.1007/s10964-008-9283-x
47. Longmore M.A. et al. Parenting and adolescents’ sexual initiation // Journal of Marriage and Family. 2009. Vol. 71(4). P. 969—982.
48. Mahmoodi M. et al. Age and factors associated with first non‐marital sex among Iranian youth // Sexuality & Culture. 2020. Vol. 24. P. 532—542. doi:https://doi.org/10.1007/s12119-019-09646-y
49. Masatu M.C. et al. Predictors of risky sexual behavior among adolescents in Tanzania // AIDS Behavior. 2009. Vol. 13. P. 94—99.
50. McGue M., Iacono W.G. The association of early adolescent problem behavior with adult psychopathology // American Journal of Psychiatry. 2005. Vol. 162(6). P. 1118—1124.
51. McLaughlin K.A. et al. Childhood social environment, emotional reactivity to stress, and mood and anxiety disorders across the life course // Depression and Anxiety. 2010. Vol. 27(12). P. 1087—1094. doi:https://doi.org/10.1002/da.20762
52. McNeal B.A., Walker J.T. Parental effects on the exchange of sex for drugs or money in adolescents // American Journal of Criminal Justice. 2016. Vol. 41. P. 710—731.
53. Mendle J., Turkheimer E., Emery R.E. Detrimental psychological outcomes associated with early pubertal timing in adolescent girls // Developmental Review. 2007. Vol. 27(2). P. 151—171.
54. Miller B.C., Benson B., Galbraith K.A. Family relationships and adolescent pregnancy risk: a research synthesis // Developmental Review. 2001. Vol. 21(1). P. 1—38.
55. Moynihan M. et al. A systematic review of the state of the literature on sexually exploited boys internationally // Child Abuse and Neglect. 2018. Vol. 76. P. 440—451.
56. Negeri E. Assessment of risky sexual behaviors and risk perception among youths in western Ethiopia: the influences of family and peers: a comparative cross-sectional study // BMC Public Health. 2014. Vol. 14(301). P. 1—12.
57. Neppl T.K., Dhalewadikar J., Lohman B.J. Harsh parenting, deviant peers, adolescent risky behavior: understanding the meditational effect of attitudes and intentions // Journal of Research on Adolescence. 2016. Vol. 26(3). P. 538—551.
58. O’Sullivan L.F., Thompson A.E. Sexuality in adolescence // APA handbook of sexuality and psychology: Person-based approaches. Vol. 1 / D.L. Tolman, L.M. Diamond, J. A. Bauermeister, W.H. George, J.G. Pfaus, & L.M. Ward (Eds.). Washington, DC: American Psychological Association. 2014. P. 433—486.
59. Olszewski J. et al. Sexual behavior and contraception among young Polish women // Acta Obstetriciaet Gynecologica Scandinavica. 2010. Vol. 89(11). P. 1447—1452. 

60. Orihuela C.A. et al. Neighborhood disorder, family functioning, and risky sexual behaviors in adolescence // Journal of Youth and Adolescence. 2020. Vol. 49. P. 991—1004. doi:https://doi.org/10.1007/s10964-020-01211-3
61. Pastwa-Wojciechowska B., Izdebski Z. Sexual activity of Polish adults // Annals of Agricultural and Environmental Medicine. 2014. Vol. 21(1). P. 194—197.

62. Pedersen W., Hegna K. Children and adolescents who sell sex: A community study // Social Science and Medicine. 2003. Vol. 56. P. 135—147. doi:https://doi.org/10.1016/S0277-9536(02)00015-1
63. Prinstein M.J., Giletta M. Peer relations and developmental psychopathology // Developmental psychopathology / D. Cicchetti (Ed.). Hoboken, NJ: Wiley, 2016. P. 527—579.
64. Roberts M.E. et al. From racial discrimination to risky sex: Prospective relations involving peers and parents // Developmental Psychology. 2012. Vol. 48(1). P. 89—102. doi:https://doi.org/10.1037/a0025430
65. Savolainen J. et al. Pubertal development and sexual intercourse among adolescent girls: an examination of direct, mediated, and spurious pathways // Youth & Society. 2015. Vol. 47(4). P. 520—538.
66. Simons L.G., Steele M.E. The negative impact of economic hardship on adolescent academic engagement: An examination parental investment and family stress processes // Journal of Youth and Adolescence. 2020. Vol. 49. P. 973—990.
67. Simons L.G. et al. Mechanisms that link parenting practices to adolescents’ risky sexual behavior: a test of six competing theories // Journal of Youth and Adolescence. 2016. Vol. 45(2). P. 255—270.
68. Skoog T., Bayram Ozdemir S., Stattin H. Understanding the link between pubertal timing in girls and the development of depressive symptoms: The role of sexual harassment // Journal of Youth and Adolescence. 2016. Vol. 45(2). P. 316—327.
69. Steele M.E. et al. Family context and adolescent risky sexual behavior: an examination of the influence of family structure, family transitions and parenting // Journal of Youth and Adolescence. 2020. Vol. 49. P. 1179—1194. doi:http://dx.doi.org/10.1007/s10964-020-01231-z
70. Sumner J.A. et al. Early experiences of threat, but not deprivation, are associated with accelerated biological aging in children and adolescents // Biological Psychiatry. 2019. Vol. 85(3). P. 268—278.
71. Tolman D.L., McClelland S.I. Normative sexuality development in adolescence: A decade in review, 2000—2009 // Journal of Research in Adolescence. 2011. Vol. 21(1). P. 242—255.
72. Warner T.D. et al. Everybody’s doin’ it (Right?): neighborhood norms and sexual activity in adolescence // Social Science Research. 2011. Vol. 40(6). P. 1676—1690. doi:https://doi.org/10.1016/j.ssresearch.2011.06.009

PlumX

Метрики публикации