Экзистенциальные проблемы личности в современной зарубежной геронтопсихологии: результаты анализа исследований за последние пять лет

Одной из тенденций развития современной психологии и, в частности, геронтопсихологии является усиление влияния экзистенциальных подходов к целостному познанию психологического бытия существующего человека. Реальность современности, с ее неопределенностью, непредсказуемостью поведения человека, независимостью его от внешних причин, требует самостоятельного принятия человеком своего жизненного выбора и полной ответственности его за свою собственную жизнь.

Экзистенциальные подходы к исследованию психической реальности приобретают особую актуальность и значимость в связи с рассмотрением проблем старости и вопросов, связанных с данным возрастным периодом развития человека.

Обыденное восприятие старости во многом стереотипно и связано с представлением о пожилом и старческом возрасте как о периоде угасания жизненных сил и жизненной активности человека, как о периоде мучительного ожидания им смерти и принятия ее. Пожилой человек представляется беспомощным, не имеющим возможности жить «полной жизнью», «доживающим свой век», а потому и жизнь в старости не имеет никакого смысла. В связи со стереотипным восприятием старости и страхом перед ней, в обыденной повседневной жизни человек стремится хоть как-то отсрочить ее приближение, предпринимая все к тому усилия.

В настоящее время в западных культурах все чаще отказываются от употребления таких терминов, как «старость» или «человек престарелого возраста».

Еще Г. Гессе отметил, что «...быть старым — такая же прекрасная и необходимая задача, как и задача быть молодым, а учиться умирать — такая же почтенная функция, что и любая другая». Он подчеркивал, что «. только при условии осмысленности жизни, ее признании стареющий человек не будет ненавидеть свой возраст и стесняться его; его не будет страшить близость смерти, так как старость дает возможность осознать целостность жизни и осмыслить самостоятельно выбранные стратегии своего сущностного воплощения».

Позитивный потенциал старости, возможности стареющего человека, способы достижения им состояния психологического благополучия, приобретения смысла жизни, осознание своей уникальности и уникальности своего существования — эти вопросы, начиная с 80-х гг. XX столетия, оказываются в центре внимания многих зарубежных психологов. На сегодняшний день опубликовано свыше 100 000 научных работ зарубежных авторов, содержащих результаты многочисленных исследований геронтопсихологических проблем.

В работах современных зарубежных психологов звучит мысль о том, что именно в старости открывается возможность экзистенциально обобщить внутренний, индивидуальный опыт своего бытия, познать свою уникальность и одновременно сопричастность Универсальному и Вечному, обрести, наконец, смысл своего существования и познать смысл существования человечества в целом.

В современной зарубежной геронтопсихологии обосновывается мысль о том, что старость открывает перед человеком возможность увидеть свою жизнь в ее целостности и одновременно включенной во всеобщее — «в контекст предельного основания бытия». Поиск экзистенциального содержания своего жизнео- существления делает жизнь стареющего человека насыщенной и духовно богатой, что приводит его к ощущению полной самореализованности, и только при таком условии исчезает страх смерти, страх немощности, болезней, ненужности и беззащитности.

Вместе с тем, старость, как период онтогенетического развития личности, может актуализировать и интенсифицировать экзистенциальные проблемы человека.

Теоретический анализ научных работ зарубежных авторов, опубликованных за последние пять лет, показал, что вопросы, связанные с переживанием стареющим человеком экзистенциального кризиса, не теряют своей актуальности и практической значимости.

Так, J. Marnin, P.D. Heisel и C. Psych на основе результатов наблюдения за 173 пожилыми людьми в возрасте от 65 до 93 лет, характеризующимися тяжелыми формами депрессии, приходят к выводу о том, что экзистенциальный вакуум, в котором находились респонденты, является основной причиной возникновения у них суицидальных мыслей и идей. Основной целью проведенного ими исследования стала разработка и обоснование теоретической модели выявления факторов риска развития у стареющих людей мыслей о самоубийстве [18].

J. Marnin, P.D. Heisel и C. Psych в течение 6—22 месяцев вели наблюдение за поведением и психологическим состоянием лиц, имеющих разный уровень признания своей значимости в жизни. В процессе наблюдения была реализована специально разработанная программа психологического вмешательства, ориентированная на оказание психологической помощи пожилым людям в обретении смысла своей жизни. По результатам исследования J. Marnin, P.D. Heisel и C. Psych отмечают, что признание своей значимости в жизни, ее осмысленность положительно коррелируют с такими показателями, как самооценка стареющими людьми своего здоровья и физического функционирования, и отрицательно — с показателями суицидальных рисков, с возникновением и обострением депрессивных симптомов и мыслей о самоубийстве [18].

Подобное исследование было проведено и Whitney L. Carlson, Thuan D. Ong в 2014 г. [7].

В том же 2014 г. H. Laceulle и J. Baars в результате проведенных исследований разработали теорию культурно-обусловленного смысла в жизни лиц пожилого и старческого возраста. Согласно данной теории, стареющий человек оказывается в ситуации воздействия культурных нарративов на представления о своей жизни в старости, что во многом обусловливает построение им траектории своего развития [16].

H. Laceulle и J. Baars подчеркивают, что представления о старости во многом стереотипны и унизительны, они основаны на восприятии старости как периода упадка и угасания, бессмысленного существования, препятствующего психологическому благополучию людей более молодого возраста [16].

Авторы вводят понятие «контрресурс» личности стареющих людей для обозначения потенциальных ее возможностей в противостоянии воздействию стереотипных представлений о старости, сложившихся в культурах разного типа. Авторы утверждают, что существующие культурные нарративы должны быть оспорены живыми контрресурсами, направленными на восстановление авторитета стареющего человека как человека, имеющего жизненный опыт и познавшего экзистенциальную сущность своего бытия. В рамках разработанной теории H. Laceulle и J. Baars предлагают в качестве контрресурса рассматривать моральный дискурс о самореализации личности стареющего человека как основы смыслообразующих представлений о старости [16].

О моральных предпочтениях в старости, о роли отношения к смерти стареющего человека, подводящего итоги своей жизни, говорят и S.E. England и M.D. Rust [9]. В рамках междисциплинарного подхода к проблемам геронтопсихологии они, на основе использования анализа авантюрного комедийного романа Мюриэла Спарка «Memento Mori», рассматривают вопросы морали, смертности и моральных предпочтений в старости у лиц, оказавшихся перед смертью. Согласно сюжету романа, у людей пожилого возраста, и добродетельных, придерживающихся моральных принципов и общечеловеческих ценностей и приоритетов, и эгоистичных, пренебрегающих нравственными поступками и моральными принципами, неожиданно раздается таинственный телефонный звонок с одной и той же фразой: «Помните, что вы должны умереть». Рассуждая о целостности личности и о ее наивысших ценностях, S.E. England и M.D. Rust анализируют индивидуальные представления пожилых людей о морали и о влиянии на нее факта ответственности перед смертью всех, кто живет и существует в этом мире [9].

Экзистенциальное обобщение пройденного жизненного пути, открытие экзистенциальных данностей человеческого существования связаны с рассуждениями о высших жизненных ценностях, о моральных принципах и нравственных идеалах, получают свое осмысление в вопросах религии и веры, в исследованиях религиозности личности стареющего человека.

В современной зарубежной геронтопсихологии проведен ряд исследований, касающихся вопросов обращения лиц пожилого и старческого возраста к религии и церкви [4; 22].

Так, Stuart J. Ritchie, Alan J. Gow, Ian J. Deary в 2014 г. провели исследование, ориентированное на выявление взаимосвязи религиозности пожилых людей и их когнитивных способностей [22]. Исходя из результатов предшествующих исследований, свидетельствующих о том, что религиозность и обращение человека к церкви связаны с его негативными изменениями в когнитивной сфере, Stuart J. Ritchie, Alan J. Gow, Ian J. Deary исследуют особенности взаимосвязи интеллекта 550 людей в возрасте от 79 до 90 лет, их когнитивных возможностей и религиозных убеждений. В результате проведенного исследования авторы приходят к выводу о том, что в старости обращение людей к религии и церкви никак не связано с их когнитивным упадком. Это результат прежде всего их поиска нового смысла жизни, осознания экзистенциальной ее сущности, значимости их экзистенциального предназначения. Именно экзистенциальные проблемы, поиск способов их разрешения приводят лиц пожилого и старческого возраста к религии и церкви [22].

Вопросы экзистенциального анализа прожитой жизни, отражающего устремленность личности в новое познание своей сущности через обретение религиозных убеждений и веры, стоят в центре внимания геронтопсихологов Китая, Кореи, Вьетнама, Индии и других стран.

Так, в недавнем исследовании, проведенном китайским ученым Anning Hu, показано, что в Китае на религиозность пожилых людей оказывают доминирующее воздействие не столько китайские традиции с их почитанием старости, сколько социальные изменения, обусловливающие трансформацию субъективного восприятия завершенности жизненного пути. В исследовании звучит мысль о том, что новое поколение пожилых людей должно неизбежно столкнуться с естественными переживаниями экзистенциальных проблем, и интенсивность таких переживаний должна быть высокой в силу отсутствия у большинства из них религиозных убеждений и веры, что может актуализировать риск возникновения и развития суицидальных мыслей и настроений [4].

И здесь необходимо отметить, что проведенный анализ научно-исследовательских работ, выполненных за последние пять лет, позволяет нам говорить о том, что одной из часто обсуждаемых проблем в зарубежной геронтопсихологии является проблема суицидального состояния пожилых людей. Данной проблеме посвящено более 50 000 работ, выполненных в период с 2012 г.

Остановимся на результатах некоторых исследований.

Так, интересно в этом отношении исследование, проведенное в 2015 г. в Нидерландах. Els van Wijngaarden, Carlo Leget и Anne Goossensen ставят вопрос о том, имеют ли люди старше 70 лет, считающие, что их жизнь завершена, право самим делать выбор в пользу решения уйти из жизни и просить в этом помощи у других, часто близких, людей [27]. Авторы, в рамках феноменологического подхода, исследуют такое психологическое явление, которое характерно для позднего возраста и которое может быть выражено в одной фразе: «Жизнь завершена, и больше не стоит жить». В период с апреля по декабрь 2013 г. авторами было проведено 25 углубленных интервью с лицами пожилого и старческого возраста, обратившихся в клиники и медицинские центры с просьбой помочь им уйти из жизни. Интервью было ориентировано на выявление особенностей внутреннего мира лиц, считающих свою жизнь завершенной. В результате анализа ответов на задаваемых вопросы Els van Wijngaarden, Carlo Leget и Anne Goossensen приходят к выводу о том, что психологическая сущность готовности пожилого человека отказаться от дальнейшей жизни заключается в неспособности его включаться в повседневную жизнь в силу потери ее смысла и застревания на своих проблемах. Опыт повседневной жизни респондентов оказался несовместимым с их ожиданиями и притязаниями. Чувство психологического дискомфорта, вызванного все нарастающим состоянием психической напряженности, обусловлено неспособностью решить экзистенциальные проблемы, связанные с трансцендентностью, свободой и ответственностью, с осмыслением своего бытия и способов своего сущностного воплощения. Авторами были выделены пять составляющих готовности уйти из жизни:

1)     субъективное ощущение одиночества, часто очень болезненное;

2)     невозможность самореализации, выражения себя и своей уникальности;

3)               чувство хронической усталости;

4)               боль от своей незначимости в жизни;

5)     чувство отвращения от объектных зависимостей [27].

Выделенные составляющие готовности лиц пожилого и старческого возраста отказаться от жизни, по сути, представляют собой признаки депрессивных состояний, вызванных возникновением и развитием экзистенциального кризиса.

Отсутствие смысла в жизни становится источником депрессий у лиц позднего возраста. Эта мысль, являющаяся центральной как в теории активности, так и в теории селективности старения, получает свое дальнейшее развитие и в современных зарубежных исследованиях [24].

Haewon Ju, Jong Wook Shin, Chan-won Kim, Myoung- ho Hyun, Jin-woo Park изучают особенности взаимосвязи наличия смысла жизни у лиц позднего возраста и состояния их психологического благополучия [19]. При этом авторы акцентируют внимание на том, что смысл жизни у пожилых людей играет посредническую, или медианную, роль во взаимосвязи между жизненным оптимизмом и психологическим благополучием личности. В их исследовании приняли участие 250 пожилых людей, проживающих в домах престарелых. Анализ полученных эмпирических данных показал, что оптимизм пожилых людей положительно коррелирует с их субъективным ощущением благополучия. Более того, связь между оптимизмом и благополучием во многом опосредована уровнем осмысленности жизни.

Проведенное исследование частично опровергается результатами, представленными в предшествующих исследованиях, где показана линейная взаимосвязь между оптимизмом и благополучием личности.

Haewon Ju, Jong Wook Shin, Chan-won Kim, Myoung- ho Hyun, Jin-woo Park подчеркивают, что в позднем возрасте состояние психологического благополучия достигается через осознание смысла жизни, которое, в свою очередь, оказывает решающее воздействие на формирование общего оптимизма, и только в сочетании с ним достигается психологическое благополучие пожилых людей [19].

Chad Hammond, Ulrich Teucher, Wendy Duggleby и Roanne Thomas в своих исследованиях также поднимают вопросы значимости экзистенциальных проблем жизни людей позднего возраста [3]. Авторами были проанализированы высказывания пожилых людей, у которых были диагностированы онкологические заболевания. Они также рассматривали вопрос о том, как два основных культурных дискурса вокруг рака и старения, традиционно называемые дискурсами «прогресса» и «упадка», воздействуют на участников фокус-групп.

С помощью интерпретирующего феноменологического анализа, освещенного критической феноменологией, авторы приходят к трем важным выводам:

—   во-первых, интерпретации рака и старения, в сущности, повторяют экзистенциальные темы трагедии и трансценденции;

—   во-вторых, эти экзистенциальные проблемы идентичны сконструированным культурой контек­стам;

—   в-третьих, в результате авторы говорят о том, что люди интерпретируют старость, осложненную раком, несколькими способами, среди которых нет доминирующих: в некоторых случаях посредством доминирующих культурных дискурсов, а в других — субъективно, в зависимости от особенностей жизненных историй и жизненных сценариев, обусловленных уровнем их экзистенциальной исполненности [3].

Значительная часть работ современных зарубежных геронтопсихологов имеет ярко выраженную практическую направленность, проявляющуюся в стремлении разработать и обосновать действенные способы оказания психологической помощи лицам пожилого и старческого возраста в преодолении их экзистенциальных проблем [10; 13; 14; 15; 26].

Katarina Kotradyova исследует психосоциальные аспекты генезиса депрессии в старости и возможности использования групповой психотерапии при оказании психологической помощи пожилым людям при переживании ими экзистенциального кризиса [15].

Katarina Kotradyova обращает внимание на то, что естественные физические ограничения в старости и когнитивные изменения становятся источниками возникновения кризисных состояний, проявляющихся в чувстве одиночества, социальной изоляции, потере психологических контактов с другими людьми. Для лечения депрессивных состояний у лиц позднего возраста автор предлагает использовать групповую психотерапию, основанную на идее необходимости обретения стареющей личностью нового смысла своей жизни и новых способов своего сущностного воплощения [15].

Trisha Greenhalgh, Joe Wherton, Paul Sugarhood, Sue Hinder и Rob Stones проводят феноменологический анализ использования и применения психологических технологий реабилитации лиц пожилого и старческого возраста [26].

Nimali Jayasinghe, Martha A. Sparks, Kaori Kato, Kaitlyn Wilbur и JoAnn Difede разработали когнитивно­поведенческую терапию для лиц позднего возраста с постравматическими стрессовыми расстройствами [10].

Carol Tishelman, Olav Lindqvist, Senada Hajdarevic, Birgit H. Rasmussen и Ida Goliath рассматривают возможности визуальных и словесных технологий и, в частности, фотографий в организации психологической помощи людям в последний период их жизни [6].

Paolo Spagnoletti и Andrea Resca исследуют возможности социальных сетей в оказании помощи лицам пожилого и старческого возраста в обретении смысла своей жизни и своего существования [23].

Marnin J. Heisel, Nancy L. Talbot, Deborah A. King, Xin M. Tu и Paul R. Duberstein провели пилотажное исследование эффективности программы психологического вмешательства, ориентированной на снижение риска суицидального поведения у лиц старше 60 лет [1]. Шестнадцатисекционный курс межличностной психотерапии был рассчитан на уменьшение у участников интенсивности переживания ими экзистенциальных проблем, улучшение воспринимаемой значимости их жизни, воспринимаемой социальной поддержки. В результате внедрения разработанной программы участники испытали чувство повышенного психологического благополучия, в результате у них уменьшились симптомы депрессии и мысли о суициде [1].

J. Hudson, M.C. Day, E.J. Oliver изучают возможности физических усилий в становлении устойчивости личности пожилых людей [11].

Gisela van Kessel исследует личностные ресурсы пожилых людей и их устойчивость к стрессу. Автор приходит к выводу о том, что пожилые люди, которые имеют возможность использовать личностный ресурс и видят мир вне своих собственных проблем, более устойчивы, чем те, кто «застревает» в своих повседневных проблемах и не может увидеть целостность своей жизни и человеческой жизни в целом [12].

Janine L. Wiles, Kirsty Wild, Ngaire Kerse, Ruth E.S. Allen в результате проведенного в Новой Зеландии исследования устойчивости пожилых людей утверждают, что устойчивость — комплексное явление, и оно достигается за счет активности человека, его веры в жизнь и адекватно выбранных областей деятельности, которые способны принести ему удовлетворение [21].

Часть работ современных зарубежных геронтопси­хологов посвящена проблеме психотравмы пожилых людей, связанной с потерей близкого человека [2; 5; 8].

Так, David E. Balk уделяет большое внимание утрате, скорби и трауру, проводит обзор 170 эмпирических исследований реакции стареющих людей на потерю [5].

G.E.K. Allen, P.S. Richards и T. Lea изучают влияние духовно-ориентированной психотерапии на особенности переживания горя этнически различными людьми в Соединенных Штатах Америки. При этом авторы раскрывают важность религиозного, культурного, расового и этнического разнообразия в переживании травматизма. В своих работах G.E.K. Allen, P.S. Richards, T. Lea описывают эффективность духовно-ориентированной психотерапии в смыслообразовании пожилых людей с различным религиозным и культурным происхождением. Они выявили взаимосвязь между травмой и духовностью личности [2].

Rahel Naef, Richard Ward, Romy Mahrer-Imhof и Gunn Grande исследуют переживания овдовевших лиц старше 65 лет [8].

Sarah Lamb в рамках теории «успешного старения» акцентирует внимание на психологическом благополучии пожилых людей Северной Америки.

Sarah Lamb рассматривает в качестве факторов успешного старения прежде всего независимость личности, адекватное ее самоопределение в позднем возрасте. С учетом культурных традиций народов Северной Америки, этот автор выделяет четыре основных условия достижения стареющим человеком состояния психологического благополучия:

1)    индивидуальное управление своей жизнью и самоконтроль;

2)    поддержание активности и продуктивности деятельности;

3)              избегание какой-либо зависимости;

4)              поддержание «духа прежних лет» [17].

В исследовании Gerben J. Westerhof и Ernst T. Bohlmeijer представлены результаты изучения роли экзистенциального анализа прожитых лет в психологическом благополучии личности человека позднего возраста. Экзистенциальный обзор жизни, предложенный Батлером в 60-х гг., по мнению его последователей, обеспечивает стареющему человеку обретение смысла в жизни. В исследовании была обнаружена связь между воспоминаниями обзора жизни и индивидуальными контекстуальными характеристиками людей позднего возраста, психологическими ресурсами их личности и их психологическим здоровьем и благополучием [25].

Таким образом, проведенный анализ научных работ современных зарубежных геронтопсихологов, опубликованных за последние пять лет в международных научных журналах и еще не переведенных на русский язык, показывает, что центральными проблемами, рассматриваемыми учеными, являются экзистенциальные проблемы, однако попытка их решения до сих пор находится в рамках разработанных ранее трех основных психологических теорий: теории разобщест- вления, теории активности и теории селективности старения. В представленных исследованиях отражен ряд фактов и закономерностей, позволяющих судить о роли осмысленности жизни (экзистенциальной испол- ненности) в геронтогенезе:

— смысл жизни в старости является медиатором во взаимосвязи психологического благополучия личности и жизненного оптимизма; осмысленность жизни пожилого человека связана с его нравственными идеалами и моральными принципами; решение экзистенциальных проблем часто приводит пожилых людей к религии, обретению веры; в старости недостаточная осмысленность жизни становится источником депрессии, а экзистенциальный вакуум — причиной возникновения суицидальных мыслей;

— при оказании психологической помощи пожилым людям (в различных ее формах, от групповой психотерапии до использования социальных сетей) важно способствовать признанию значимости своей жизни и восприятию социальной поддержки; упрочивать стремление к активности, поисками видов деятельности, способных принести удовлетворение, и избеганию разного рода зависимостей; создавать «контрресурсы» личности, освобождающие от стереотипных представлений о старости как периоде упадка и угасания; развивать широкие взгляды на мир, самотрансценденцию, избавляющую от центрации на собственных проблемах и процессах старения. Все эти направления психологической помощи увеличивают экзистенциальную испол- ненность и снижают депрессивность.