Новый метод оценки психической регуляции — опросник «Контроль поведения»

Статья посвящена разработке нового метода оценки регуляции поведения — опросника «Контроль поведения». Контроль поведения в рамках системно-субъектного подхода рассматривается как единая регуляторная система, включающая три субсистемы регуляции, которые основаны на ресурсах индивидуальности и интегрируются, создавая индивидуальный паттерн саморегуляции. Опросник содержит 27 вопросов и позволяет оценить три компонента контроля поведения: когнитивный, эмоциональный и волевой контроль, а также общий уровень контроля поведения. Стандартизация опросника проводилась на выборке из 689 человек (возраст 18—79 лет). Опросник имеет хорошие психометрические показатели (альфа Кронбаха 0,86 для общего балла и 0,65—0,82 для отдельных шкал). Конфирматорный факторный анализ подтвердил теоретическую трехкомпонентную модель контроля поведения. Опросник может использоваться в различных типах психологических исследований для изучения регуляции поведения.

Введение

Опросник «Контроль поведения» стал результатом теоретических и эмпирических поисков психологических механизмов регуляции поведения.

Идея разработки конструкта «контроль поведения» родилась из анализа существующих в психологии подходов к саморегуляции человека, его состояний, деятельности, жизнедеятельности. Подробный анализ подходов представлен в монографии [24] и обобщающей статье [25]. Отметим здесь только ключевые положения. Конструкт контроля поведения — это попытка разработки проблем саморегуляции с новых системно-субъектных позиций. Контроль поведения мы понимаем как психологический уровень регуляции поведения, реализующий индивидуальные ресурсы психической организации человека, обеспечивающий соотношение внутренних возможностей (способностей человека) и внешних целей. Контроль поведения является основой самоконтроля [22; 24]. Термин «контроль поведения» подчеркивает именно психологический уровень в организации регуляции, поскольку термин «регуляция» используется очень широко: регуляция напряжения, кровяного давления, питания и т. д. Термин «саморегуляция» указывает в большей степени на уровень осознанной, произвольной регуляции собственного поведения, который, как мы считаем, имеет предшествующие более низкие уровни и основания. Наша гипотеза контроля поведения релевантна представлениям о единстве когнитивных, аффективных и волевых психических процессов [3; 9; 20; 35; 36 и др.]. Аргументами в пользу единства интеллекта, аффекта и воли могут служить не только психологические исследования, демонстрирующие их тесную связь, но и данные нейронауки, показавшие важнейшую роль системы префронтальной коры и связанных с ней других корковых и подкорковых образований в регуляции поведения. Кроме того, в регуляцию поведения, включая саморегуляцию субъекта, вовлечены всегда, но в разной мере, уровни как сознательной, так и неосознанной регуляции, составляющие единую систему. В контроле поведения реализуется интегративная индивидуальность человека. Индивидуальность человека не возникает внезапно, а формируется шаг за шагом, опираясь на его генетико-средовую уникальность: индивидуальный генотип и средовой опыт, уникальность его психической организации. Эта индивидуальность предполагает наличие определенных ресурсов, способностей индивида: его интеллектуального потенциала (способности предвосхищать события, извлекать и упорядочивать ментальный опыт, ментально планировать решение и моделировать исполнение, способности к когнитивной гибкости, сравнению предполагаемого и реального результата), эмоциональности (интенсивности эмоций, эмоциональной лабильности, активности, способности к сопереживанию, пониманию своих эмоций и эмоций Другого), способности к произвольной организации действий, волевых усилий.

Понятие контроля поведения сформировано с опорой на три теоретические положения. Первое основывается на единстве, неразрывности когнитивных, эмоциональных и исполнительных (действий) компонентов психической организации. Второе принципиальное положение состоит в том, что именно субъект как носитель психического реализует взаимодействие данных компонентов. Согласно третьему положению, субъект всегда индивидуален. Это означает, что организация трех компонентов контроля поведения у каждого человека будет обладать своей спецификой. Таким образом, контроль поведения рассматривается как единая система, включающая три субсистемы регуляции (когнитивный контроль, эмоциональную регуляцию, волевой контроль), которые основаны на ресурсах индивидуальности и интегрируются, создавая индивидуальный паттерн саморегуляции.

В рамках контроля поведения мы выделяем три компонента: когнитивный контроль, эмоциональный контроль и волевой контроль.

Когнитивный контроль — это особенности интеллектуальных, когнитивных способностей, обеспечивающих анализ и упорядочивание внешней и внутренней среды, создание ментальных моделей ситуации и событий и оперирование ими. В когнитивный контроль мы включаем особенности меры интеллекта (совокупность всех тех способностей, которые описываются понятием интеллекта: от перцептивного анализа до создания ментальных схем), и стилевые когнитивные способности, обозначаемые традиционно как когнитивные контроли. Мы согласны с М.А. Холодной [29] в определении интеллектуальных ресурсов как совокупности интеллектуальных и метакогнитивных способностей (последние реализуются в индивидуальных когнитивных стилях), имеющих отношение к способности человека извлекать и упорядочивать ментальный опыт.

Эмоциональный контроль включает контроль выражения эмоций, контроль эмоционального состояния, способы регуляции эмоциональных состояний, распознавание, интерпретацию и прогнозирование собственных эмоций и эмоций другого. Эмоциональная регуляция — это, прежде всего, способность справляться со стрессом, вызванным внешними воздействиями, и регулировать собственный уровень эраузала. Она может протекать на разных уровнях.

Третья субсистема контроля поведения — произвольный/волевой контроль — также опирается на индивидуальный ресурс человека. Становление произвольности исполнительных действий, поведения, подчинение определенным целям, стандартам, смыслам проходит длительный путь развития в онтогенезе человека. Произвольность связана с развитием префронтальной кортикальной системы, обеспечивающей тормозный контроль, гибкость когнитивных и эмоциональных процессов, программирование действий, интеграцию информации. В раннем возрасте он существует в виде контроля действий, контроля поведенческих проявлений, управления построением целостного поведенческого акта.

Гипотеза контроля поведения была верифицирована в исследованиях на детях и взрослых [2; 4—8; 16; 23—26; 30].

Для операционализации наших гипотетических представлений мы использовали различные методические инструменты, разработанные или адаптированные другими авторами (В.И. Моросанова, С.А. Шапкин и др.). Такая ситуация верификации наших представлений не могла нас устраивать в полной мере, поскольку любая методика имеет теоретическое основание.

Годы поисков и усилий привели нас к необходимости конструирования собственного теста-опросника.

При создании нового опросника контроля поведения мы учитывали опыт использования при оценке контроля поведения других инструментов для измерения различных составляющих контроля поведения. Это такие методики, как: «Стилевые особенности саморегуляции поведения» (ССП-98) В.И. Моросановой [13]; Self Report Emotional Intelligence Test (SREIT), сконструированная Н. Шутте с коллегами на базе ранней модели Дж. Мэйера и П. Сэловея [21; 42]; «Шкала контроля за действием» Ю. Куля в адаптации С.А. Шапкина [31]; «Толерантность к неопределенности» Т.В. Корниловой [10]; тесты-опросники А.В. Зверькова и Е.В. Эйдмана «Исследование волевой саморегуляции» [17], «Способность к самоуправлению» (ССУ) Н.М. Пейсахова [27]; ЭмИн Д.В. Люсина [11]; «Уровень субъективного контроля» Дж. Роттера в адаптации Е.Ф. Бажина, Е.А. Голынкина, Л.М. Эткинда [1].

Выборка и методы

В результате анализа опыта предшественников был составлен первоначальный вариант опросника из 75 вопросов, предполагающих ответ по 5-балльной шкале Лайкерта, который прошел первичный опрос на 58 респондентах (12 мужчин, 46 женщин, средний возраст — 35,5 лет). В результате этого пилотажа были отсеяны 26 вопросов, сильно ухудшавших альфу Кронбаха.

Оставшиеся 49 вопросов распределялись по 3 шкалам опросника: когнитивный контроль (15 вопросов), эмоциональный контроль (17 вопросов) и волевой контроль (17 вопросов).

На протяжении 2019—2022 гг. тестирование для психометрической проверки методики прошли 890 респондентов (359 мужчин, 528 женщин, 3 респондента без указания пола, средний возраст — 32,9 лет). Все данные были получены от 8 источников сбора данных, находящихся в разных городах России, 44,6% всех анкет было получено с помощью онлайн-опроса, размещенного на платформе Google.

Поскольку тестирование общей выборки проводилось разными группами исследователей, в разных условиях, в разное время и на разных группах респондентов, сами условия проведения опроса могут служить мощным внешним фактором, вносящим «шум» в интересующие нас закономерности взаимосвязей переменных. Для психометрической проверки новой методики необходимо, чтобы отдельные компоненты выборки (группы, опрашиваемые разными исследователями или с использованием разных способов сбора данных) не обнаруживали слишком сильных различий в закономерностях взаимосвязи собранных данных. Лишь одна группа продемонстрировала значительную негомогенность с другими, это были 151 мужчина-военнослужащий. В результате отсева негомогенных данных в выборке психометрической проверки осталось 689 человек (158 мужчин, 528 женщин, 3 респондента без указания пола, средний возраст 32 года) (табл. 1).

Таблица 1

Распределение выборки психометрической проверки методики по полу и возрасту

Как видно из табл. 1, распределение выборки по мужчинам и женщинам менее равномерное, чем по возрастам (мужчины составляют только 24% от всей выборки). Также можно отметить, что большая часть выборки (52%) приходится на возраст респондентов от 20 до 39 лет. Однако уже такая выборка позволяет рассчитать базовые психометрические показатели методики.

Результаты и обсуждение

На первом этапе психометрической проверки исследовалась внутренняя согласованность шкал методики. Данная методика является гомогенной по всем вопросам, в таких случаях используется статистический показатель «коэффициент надежности по внутренней согласованности альфа Кронбаха». Важно отметить, что методика содержит прямые и обратные вопросы, однако для упрощения и прозрачности анализа все оценки по обратным вопросам были пересчитаны в прямые.

Вычисление альфы Кронбаха и оценка распределения ответов на вопросы отсеяли часть вопросов, не обладающих приемлемым уровнем данных показателей. В результате осталось 27 вопросов — по 9 вопросов на каждую составляющую контроля поведения (табл. 2). При проведении эксплораторного факторного анализа (метод главных компонент) для вопросов шкалы когнитивного контроля факторные нагрузки составляют от ,331 до ,587; для вопросов шкалы эмоционального контроля — от ,408 до ,758; для вопросов шкалы волевого контроля — от ,522 до ,799.

Альфа Кронбаха, находясь в диапазоне от достаточных до хороших значений согласованности, для общего уровня контроля поведения составляет ,86, отдельно для когнитивного контроля — ,65; для эмоционального контроля — ,71; для волевого контроля — ,82.

Таблица 2

Внутренняя согласованность вопросов методики

Примечание: курсивом отмечены обратные вопросы, ответы по которым пересчитаны.

В табл. 3 представлены данные о средних значениях, стандартном отклонении, асимметрии и эксцессу среднего балла по всем показателям методики, а также результаты проверки распределения баллов на нормальность по критерию Шапиро—Уилкса. Проверка на нормальность показала значимое отклонение от нормального распределения по всем шкалам, кроме общего показателя, что вызвано левосторонней асимметрией по показателям эмоционального и волевого контроля (см. распределение общего балла и баллов по объединенным показателям когнитивного, эмоционального и волевого контроля на рис. 1—4). Вследствие этого при работе с полученными данными мы вынуждены пользоваться непараметрическими методами статистической обработки.

Таблица 3

Базовые показатели шкал методики

Примечание: проверка на нормальность проводилась с помощью критерия Шапиро—Уилкса.

В табл. 4 представлены связи отдельных шкал опросника между собой и с общим уровнем контроля поведения (использован r-коэффициент корреляции Спирмена).

Таблица 4

Корреляции отдельных шкал опросника между собой и с общим уровнем контроля поведения

Примечание: все представленные корреляции — с уровнем значимости р<,05.

Для проверки структурной валидности методики использовался конфирматорный факторный анализ (КФА). При этом, так как пункты опросника оценивались респондентами в порядковой шкале Лайкерта, для оценки модели использовался метод диагонально взвешенных наименьших квадратов (diagonally weighted least squares, DWLS), применимый при обработке данных, измеренных в порядковой шкале [32]. Для оценки качества моделей использовались критерий согласия модели CFI, индекс Такера—Льюиса TLI, квадратичная средняя ошибка аппроксимации RMSEA и средний квадрат остатков (SRMR).

Анализ проводился в R-версии 4.2.0 [39] с использованием пакета lavaan [40]. Для оценки качества моделей мы использовали следующие правила: для CFI и TLI значения выше ,90 отражают хорошее соответствие модели; для RMSEA и SRMR значение менее ,08 указывает на близкое соответствие [41].

Учитывая возможные связи между пунктами, не связанными с принадлежностью к одному фактору, в модель были добавлены несколько дополнительных связей между парами пунктов: 10 (Меня раздражает необходимость планировать всё в мельчайших подробностях) — 21 (Я планирую каждый свой будущий день); 10 (Меня раздражает необходимость планировать всё в мельчайших подробностях) — 24 (Тщательно планирую все, что необходимо сделать); 21 (Я планирую каждый свой будущий день) — 24 (Тщательно планирую все, что необходимо сделать) — пункты, характеризующие отношение человека к планированию своей деятельности; 2 (Мне трудно заводить новых друзей) — 17 (Мне удается поднять настроение в компании) — пункты, связанные с социальным взаимодействием; 1 (Мне всегда понятно, какие чувства я испытываю в данный момент) — 22 (Мне трудно разобраться в причинах моих чувств) — пункты, связанные с пониманием собственных эмоций; 5 (Я могу отказаться от своих целей, если сталкиваюсь с серьезными трудностями) — 6 (Стремлюсь, чтобы результат в точности соответствовал моим ожиданиям) — пункты, связанные с результативностью деятельности человека. Введенные нами дополнительные связи не просто улучшают показатели модели, но и являются содержательными.

Параметры модели с учетом этих связей представлены в табл. 5.

Таблица 5

Оценки качества модели

В табл. 5 указаны также значения коэффициентов с поправкой на ненормальность распределения данных. Используемый метод (DWLS) без такой поправки дает завышенные оценки [44]. С учетом поправки на ненормальность модель имеет пограничные оценки, однако с учетом всех других психометрических характеристик опросника (альфа Кронбаха, факторные нагрузки и т. д.) можно считать трехфакторную модель достаточно точно описывающей полученные результаты. Недостаточно высокие оценки модели могут быть связаны с невысокими корреляциями пунктов, входящих в шкалу когнитивного контроля.

Полученная в результате КФА модель представлена на рис. 5.

Рис. 5. Модель контроля поведения на основе КФА с использованием опросника на контроль поведения (КК — когнитивный контроль, ЭК — эмоциональный контроль, ВК — волевой контроль). Содержание пунктов см. в табл. 3

Проведенный нами поиск примеров разработки опросников с проведением КФА показал, что в русскоязычной литературе случаев разработки опросника «с нуля» не очень много. Вот некоторые из них, относящиеся к сфере саморегуляции.

Одной из самых известных и широко применяемых оригинальных методик оценки саморегуляции является опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССП) и различные его модификации, разработанный В.И. Моросановой и ее сотрудниками [14]. Несмотря на богатую историю его применения, нам не удалось обнаружить, применялся ли КФА для подтверждения теоретической структуры, положенной в основу данного опросника. КФА проводился только при разработке одной из последних модификаций — опросника «ССУД-М» [15], на представительной выборке школьников 6—11-х классов. Наилучшие показатели имела модель с четырьмя вторичными факторами и одним фактором третьего уровня: CFI=0,89; RMSEA=0,046; CMIN/df=2,9; GFI=0,86. Однако эти вторичные факторы не совпадали с исходной теоретической моделью (три из четырех факторов включали как шкалы регуляции, так и личностно-регуляторные свойства), некоторые шкалы входили в два или даже три фактора одновременно.

В работе, посвященной разработке краткой версии опросника саморегуляции В.И. Моросановой [28], на выборке из 976 участников при эксплораторном факторном анализе данных исходного полного опросника было получено три фактора, что не соответствует теоретической структуре опросника. В сокращенную версию вошли только вопросы из второго фактора, так как они имели прямую формулировку. Для КФА использовался метод взвешенных наименьших квадратов (WLSMV), близкий к тому, что использован в нашей работе. Полученная модель имела хорошие параметры согласия с эмпирическими данными: χ2 (27)=103,17; p<0,00; RMSEA=0,054 (90% CI 0,043—0,065); CFI=0,986; TLI=0,982. Однако следует учесть, что модель была максимально проста, а вопросы предварительно отобраны прежде всего по формальным показателям.

Н. Польской и А. Разваляевой разработан опросник эмоциональной дисрегуляции [18]. Конечная трехфакторная модель имела хорошие оценки пригодности (CFI=0,914; RMSEA=0,056). Выборка стандартизации была не очень велика (210 чел.), и довольно однородна по возрасту: в ней не было людей старше 45 лет, а половина была младше 22 лет.

Достаточно хорошие показатели имеют факторные модели в адаптированных версиях зарубежных опросников, как, например, в работе Рассказовой, Леоновой и Плужникова [19], посвященной адаптации «Опросника когнитивной регуляции эмоций» (CFI=0,9; RMSEA=0,05). Однако выборка стандартизации была относительно невелика (364 чел.) с преобладанием женщин (около 65%) и молодежи (средний возраст — 25 лет). При адаптации методики исследования самоуправления Ю. Куля и А. Фурмана [12] выборка была значительно больше (866 человек), но в ней еще более преобладали женщины (78%) и молодые люди (примерно половина выборки — студенты факультета психологии в возрасте 17—22 лет). Модель показала хорошее соответствие эмпирическим данным (χ2/df =2,81; CFI=0,89; RMSEA=0,05), однако в этой работе, как и в предыдущих, не было указано, какой использовался метод и делалась ли поправка на ненормальность, хотя данные, как в нашем опроснике, так и в других рассмотренных методиках, представляли собой порядковую шкалу.

Подчеркнем еще раз, что рассмотренные методики либо имели значительно меньшую, чем наша, выборку стандартизации, либо в выборке преобладали молодые люди, либо заложенная в опросник теоретическая модель подвергалась существенной корректировке. Результаты нашего опросника, полученные на обширной и разнородной по социодемографическим показателям выборке, в целом соответствуют теоретической модели, и хотя параметры модели имеют пограничные значения, все же можно считать, что эмпирические данные, полученные при помощи разработанного опросника, подтвердили существование трехкомпонентной структуры контроля поведения.

Следующий этап психометрической проверки методики заключался в оценке ее конструктной валидности. Это проверялось путем поиска корреляционных связей с методиками, с помощью которых ранее неоднократно измерялись отдельные компоненты контроля поведения:

• для оценки когнитивного компонента контроля поведения: «Стилевые особенности саморегуляции поведения» (ССП-98) В.И. Моросановой [13];
• для оценки эмоционального компонента контроля поведения: методика Self Report Emotional Intelligence Test (SREIT), созданная Н. Шутте с коллегами на базе ранней модели Дж. Мэйера и П. Сэловея Н. [21; 42];
• для оценки волевого компонента контроля поведения: «Шкала контроля за действием» Ю. Куля в адаптации С.А. Шапкина [31].

Результаты корреляционного анализа представлены в табл. 6, всего для этого анализа использовались данные 114 респондентов (70 девушек и 44 юноши в возрасте от 18 лет до 21 года, средний возраст выборки — 19,7 лет).

Таблица 6

Корреляционные связи между показателями методики на контроль поведения и методиками ССП-98, SREIT и «Шкала контроля за действием»

Анализ полученных данных показывает плотные связи со всеми тремя методиками, что может говорить о хорошей конструктной валидности. Связи шкал опросника не только с методикой, измеряющей тот же компонент, что и соответствующая шкала, но и с другими методиками, могут объясняться довольно высокой корреляцией шкал между собой, что в свою очередь, отражает тесную эмпирическую взаимосвязь компонентов контроля поведения. Важно отметить, что оценка конструктной валидности проводилась на ограниченной выборке (114 человек), отличающейся по среднему возрасту (19,7 лет) от общей выборки психометрической проверки (32 года), что может оказать некоторое влияние на результаты проведенного анализа.

Заключение

Развернутая психометрическая проверка нового опросника контроля поведения показала его теоретическую и эмпирическую валидность. Опросник может использоваться в самых разных типах исследований для решения разнообразных психологических задач.

Представленный опросник дает возможность как компактной интегративной оценки контроля поведения, так и анализа вклада и взаимосвязей отдельных его компонентов (когнитивного, эмоционального и волевого) с другими психологическими характеристиками. Это является его преимуществом перед другими рассмотренными опросниками, которые оценивают, как правило, какой-то один компонент (ССП-98 — когнитивный, Шкала контроля за действием — волевой и т. д.).

Одной из перспектив применения опросника может быть прояснение проблемы экстремальных значений показателей саморегуляции. Общепризнано, что недостаток саморегуляции ведет к разнообразным проблемам в адаптации индивида, однако значительно реже исследователи обращают внимание на то, что крайне высокие показатели саморегуляции могут также вести к негативным последствиям. Например отмечается, что избыточная саморегуляция часто сопровождает обсессивно-компульсивное расстройство [34; 37], вносит вклад в формирование расстройств пищевого поведения [33; 43], может наблюдаться при посттравматическом стрессовом расстройстве, приводя к снижению возбуждения и появлению диссоциативных симптомов [45]. Наличие компактного опросника даст возможность выявить вклад отдельных компонентов контроля поведения в формирование того или иного варианта дезадаптации, а также определить границы оптимального уровня развития контроля поведения.

Введение нового инструментария в психологическое поле и тщательная психометрическая проверка методик является необходимой и важной частью методического поиска.

Приложение

Бланк опросника «Контроль поведения»

Просим Вас предоставить сведения, необходимые для обработки данного опросника, которые останутся строго конфиденциальными.

Имя и фамилия (ник) _____________________________________________

Возраст (полных лет) ________________

Пол (поставьте галочку в соответствующем окошке)

Достигнутый уровень образования

Род деятельности ___________________________________________________

Если вы хотите получить обратную связь на e-mail, укажите его _______________________________________________

Согласие на обработку персональных данных.

Заполняя данную анкету, вы выражаете свое согласие на сбор, обработку, использование, запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, обезличивание, блокирование, удаление своих персональных данных, указанных в настоящей анкете, в целях обработки статистической информации.

Оцените, пожалуйста, в какой степени каждое из этих высказывание описывает Вас, и поставьте значок в соответствующей графе напротив. Старайтесь не пропускать высказывания. Давайте первый ответ, который приходит в голову. Здесь нет правильных и неправильных ответов, так как это не испытание Ваших способностей, а лишь выявление индивидуальных особенностей. Вариант ответа «Затрудняюсь ответить» выбирайте только тогда, когда действительно не можете ни в какой степени согласиться или не согласиться с высказыванием.

Спасибо, что вы ответили на все вопросы!

1. Бажин Е.Ф., Голынкина Е.А., Эткинд А.М. Метод исследования уровня субъективного контроля // Психологический журнал. Том 5. 1984. № 3. С. 152—162.
2. Вантеева Е.В. Контроль поведения у детей дошкольного возраста в период адаптации к детскому саду [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Том 6. № 27. С. 9. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 10.09.2022).
3. Веккер Л.М. Психика и реальность. Единая теория психических процессов. М.: Смысл, 1998. 685 с.
4. Ветрова И.И. Контроль поведения как фактор проактивного совладающего поведения в подростковом возрасте // Психология повседневного и травматического стресса: угрозы, последствия и совладание / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Е.А. Сергиенко, Н.В. Тарабрина, Н.Е. Харламенкова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 419—440.
5. Виленская Г.А. Семейные стратегии поведения и становление индивидуальности ребенка // Психологические проблемы современного российского общества / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 480—508.
6. Виленская Г.А. Гетерохрония на ранних этапах развития контроля поведения // Принцип развития в современной психологии / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 319—338.
7. Виленская Г.А., Лебедева Е.И. Развитие понимания ментального мира и контроля поведения в дошкольном возрасте [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электронный научный журнал. 2014. Том 7. № 38. С. 5.
8. Виленская Г.А., Сергиенко Е.А. Роль темперамента в развитии регуляции поведения в раннем возрасте // Психологический журнал. 2001. Том 22. № 3. С. 68—85.
9. Выготский Л.С. Проблемы развития психики // Л. С. Выготский. Собр. соч.: в 6 т. / Под ред. А.М. Матюшкина. М.: Педагогика, 1983.
10. Корнилова Т.В. Новый опросник толерантности к неопределенности // Психологический журнал. 2010. Том 31. № 1. С. 74—86.
11. Люсин Д.В. Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. 2006. № 4. С. 3—22
12. Митина О.В., Рассказова Е.И. Методика исследования самоуправления Ю. Куля и А. Фурмана: психометрические характеристики русскоязычной версии // Психологический журнал. 2019. Том 40. № 2. С. 111—127.
13. Моросанова В.И. Индивидуальный стиль саморегуляции. М.: Наука, 2001.
14. Моросанова В.И., Бондаренко И.Н. Диагностика саморегуляции человека. М.: Когито-Центр, 2015
15. Моросанова В.И., Бондаренко И.Н. Диагностика осознанной саморегуляции учебной деятельности: новая версия опросника ССУД-М // Теоретическая и экспериментальная психология. 2017. Том 10. № 2. С. 27—37.
16. Павлова Н.С., Сергиенко Е.А. Субъективная и личностная регуляция поведения как проявление индивидуальности человека // Психологический журнал. 2016. Том 36. № 2. С. 43—56.
17. Пашукова Т.И., Допира А.И., Дьяконов Г.В. (сост.) Психологические исследования: Практикум по общей психологии для студентов педагогических вузов. М.: «Институт практической психологии», 1996. 176 с.
18. Польская Н.А., Разваляева А.Ю. Разработка опросника эмоциональной дисрегуляции // Консультативная психология и психотерапия. 2017. Том 25. № 4. С. 71—93. DOI:10.17759/cpp.2017250406
19. Рассказова Е.И., Леонова А.Б., Плужников И.В. Разработка русскоязычной версии опросника когнитивной регуляции эмоций // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 4. С. 161—179.
20. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003. 508 с.
21. Садокова A.B. Влияние индивидуальных характеристик эмоционально-личностной сферы на особенности развития моральной компетентности в подростковом возрасте: дисс. … канд. психол. наук: 19.00.13. М., 2001.
22. Сергиенко Е.А. Контроль поведения: индивидуальные ресурсы субъектной регуляции [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электр. науч. журн. 2009. № 5(7). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 10.09.2022)
23. Сергиенко Е.А., Ветрова И.И. Соотношение контроля поведения, совладания и психологических защит // Стресс, выгорание, совладание в современном контексте / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Институт психологии РАН, 2011. С. 275—296.
24. Сергиенко Е.А., Виленская Г.А., Ковалева Ю.В. Контроль поведения как субъектная регуляция. М.: Институт психологии РАН, 2010. 352 с.
25. Сергиенко Е.А., Виленская Г.А. Контроль поведения — интегративное понятие психической регуляции // Разработка понятий современной психологии / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Институт психологии РАН, 2018. С. 343—378.
26. Сергиенко Е.А., Микова Т.С. Психологическая адаптация женщин с травматическим опытом искусственного прерывания беременности // Психолог. 2011. Том 32. № 4. С. 70—83.
27. Столяренко Л.Д. Основы психологии: практикум. Ростов н/Д: Феникс, 2006. 542 с.
28. Угланова И.Л., Исматуллина В.И., Малых С.Б. Разработка краткой версии опросника саморегуляции: валидизационное исследование // Теоретическая и экспериментальная психология. 2018. Том 11. № 4. С. 6—17.
29. Холодная М.А. Когнитивные стили: О природе индивидуального ума: учеб. пособие. М.: Пер Сэ, 2002. 304 с.
30. Чистякова Н.В., Савостьянов К.В., Сергиенко Е.А. Эндогенные механизмы когнитивного контроля в регуляции функциональной системы «Мать—Плод» [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Том 6. № 28. С. 7. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 10.09.2022).
31. Шапкин С.А. Экспериментальное изучение волевых процессов. М.: Смысл, 1997. 140 с.
32. DiStefano C., Morgan G.B. A comparison of diagonal weighted least squares robust estimation techniques for ordinal data // Structural Equation Modeling: a multidisciplinary journal. 2014. Vol. 21. № 3. P. 425—438.
33. Guo H., Huang R., Lu X. The Relationship between Eating Disorders and Self-regulation among Adolescent // Journal of Education, Humanities and Social Sciences. 2023. Vol. 8. P. 1906—1912.
34. Huang W., Huang Y., Zhao Y. The Atypicality of Self-regulation in Obsessive-compulsive Personality Disorder // Advances in Social Science, Education and Humanities Research. 2021. Vol. 586. P. 897—901.
35. Mandler G. Mind and emotions. N. Y.: John Wiley, 1975.
36. Nunnally J.C. Psychometric theory. New York: McGraw-Hill, 1978.
37. Pinto A., Greene, L.A., Storch A.E., Simpson B.H. Prevalence of Childhood Obsessive-Compulsive Personality Traits in Adults with Obsessive Compulsive Disorder versus Obsessive Compulsive Personality Disorder // J. Obsessive Compuls. Relat. Disord. 2015. Vol. 4. P. 25—29.
38. Plutchik R. A general psychoevolutionary theory of emotion // Emotion: Theory, research and experience / R. Plutchik, H. Kellerman (Eds.). N.Y.: Academic Press, 1980. Vol. 1. P. 3—33.
39. R Core Team. R: A language and environment for statistical computing. R Foundation for Statistical Computing, Vienna, Austria, 2022. URL: https://www.R-project.org/.
40. Rosseel Y. Lavaan: An R package for structural equation modeling and more. Ver. 0.5—12 (BETA) // Journal of Statistical Software. 2012. Vol. 48(2). P. 1—36. DOI:18637/jss.v048.i02
41. Schumacker R.E., Lomax R.G. A beginner’s guide to structural equation modeling (Third edition). New York: Routledge, 2010.
42. Schutte N.S., Malouff J.M., Hall L.E., Haggerty D.J., Cooper J.T., Golden C.J., Dornheim L. Development and validation of a measure of emotional intelligence // Personality and Individual Differences. 1998. Vol. 25(2). P. 167—177. DOI:10.1016/S0191-8869(98)00001-4
43. Trompeter N., Bussey K., Forbes M.K., Mond J., Hay P., Cunningham M.L., Mitchison D. Emotion dysregulation across the span of eating disorder symptoms: Findings from a community sample of adolescents // International Journal of Eating Disorders. 2021. Vol. 54(11). 1946—1955.
44. Xia Y., Yang Y. RMSEA, CFI, and TLI in structural equation modeling with ordered categorical data: The story they tell depends on the estimation methods // Behavior research methods. 2019. Vol. 51. № P. 409—428.
45. Zweerings J., Pflieger E.M., Mathiak K.A., Zvyagintsev M., Kacela A., Flatten G., Mathiak K. Impaired Voluntary Control in PTSD: Probing Self-Regulation of the ACC With Real-Time fMRI // Front Psychiatry. 2018. 9. Article 219. DOI:10.3389/fpsyt.2018.00219