Клиническая и специальная психология
2022. Том 11. № 4. С. 70–91
doi:10.17759/cpse.2022110403
ISSN: 2304-0394 (online)
Потребность в когнитивном закрытии у пациентов с социальной фобией
Аннотация
Проведено сравнительное исследование взаимосвязей между потребностью в когнитивном закрытии, социальной тревожностью и когнитивными стратегиями регуляции эмоций при социальной фобии. Обследовано 135 человек (57,8% женщин; средний возраст — 32,8±11,3 лет) с диагнозом «Cоциальная фобия» (F40.1 по МКБ-10), сочетанным с другими психическими расстройствами (длительность течения расстройства — 13,1±8,1 лет). Группа сравнения представлена лицами без психических расстройств — 100 человек (53% женщин; средний возраст — 35,2±6,5 лет). В исследовании использовались следующие методики: Шкала потребности в закрытости (Need for Closure Scale) A. Kruglanski и D. Webster в адаптации М.И. Ясина; Опросник когнитивной регуляции эмоций (Cognitive Emotional Regulation Questionnaire) N. Garnefski и др. в адаптации Е.И. Рассказовой и др.; Шкала социальной тревожности Либовица (Liebowitz Social Anxiety Scale) в адаптации И.В. Григорьевой и С.Н. Ениколопова. Установлено, что клинические проявления социальной фобии характеризуются высокой потребностью в когнитивном закрытии, а используемые дисфункциональные когнитивные стратегии регуляции эмоциональной сферы отражаются в неспособности достижения когнитивного закрытия, в невозможности снижения уровня социальной тревоги, что повышает мотивацию к социальному избеганию.
Общая информация
Ключевые слова: социальная тревожность, когнитивное закрытие, эмоциональная регуляция
Рубрика издания: Эмпирические исследования
Тип материала: научная статья
DOI: https://doi.org/10.17759/cpse.2022110403
Получена: 09.08.2022
Принята в печать:
Для цитаты: Диденко А.В., Аленина О.К., Оглезнева А.В. Потребность в когнитивном закрытии у пациентов с социальной фобией [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2022. Том 11. № 4. С. 70–91. DOI: 10.17759/cpse.2022110403
Полный текст
Введение
Когнитивные искажения в клинике социальной фобии (социального тревожного расстройства) являются одними из центральных нарушений, определяющих клиническую картину расстройства [5; 9; 20; 24]. При проведении диагностики социальной фобии клиницисты сталкиваются с отсутствием четкого, клинически очерченного состояния, что связано с различной интенсивностью социальной тревоги и социального избегания и проявляется в установлении при общении дифференцированной индивидуально-комфортной социальной дистанции [14; 15]. Границы социального избегания простираются от непатологических форм функционирования до генерализованной социальной фобии, приводящей к социальной изоляции и дезадаптации. Большую роль в этом играет и коморбидность социальной фобии с другими психическими расстройствами [1]. Коморбидные аффективные расстройства выводят проявления социальной фобии на клинически значимый уровень, а усиление эмоциональной дисрегуляции способствует формированию состояний, некомпенсируемых ресурсами личности [8].
Поведенческие последствия социальной фобии в виде социального избегания ситуаций, связанных с оценкой, определяются устойчивым суждением, базирующимся на когнитивных искажениях и предыдущем негативном опыте личности о контакте с социальной реальностью, интерпретируемой им как опасная или осуждающая. Интенсивность социального избегания должна зависеть от выраженности эмоциональной дисрегуляции, клиническим проявлением которой является так называемая социальная тревога. В формировании мотивации к избеганию при столкновении с социальной ситуацией, связанной с оценкой (или потенциальной оценочной ситуацией), большую роль играет однозначное и непротиворечивое отношение к ней как к ситуации, несущей угрозу.
Одним из подходов к социально-когнитивному аспекту понимания ситуации на основе собственных убеждений человека является теория эпистемической мотивации (Lay Epistemic Theory) [18]. Эпистемическая мотивация описывает процесс развития устойчивого понимания ситуации на основе собственных убеждений личности и накопленных знаний с использованием первого впечатления о ситуации, частоты встречаемости явления и стереотипных суждений при объяснении механизма поведения человека. В теории заложены два независимых измерения: потребность в получении или избегании информации и потребность в определенной или неопределенной информации [7]. Исходя из данного конструкта выводятся четыре кластера мотивационных потребностей, описываемых в рамках так называемой «когнитивной закрытости», позволяющей человеку формировать однозначный вывод путем отсечения лишней, противоречивой информации [19]: потребность и избегание специфической или неспецифической закрытости.
Потребность в закрытии (Need for Closure, далее — NFCL) — это стремление к ясному, определенному или недвусмысленному пониманию социальной ситуации, влияющее на дальнейшие действия человека. Высокий уровень NFCL мотивирует личность к быстрому формулированию выводов и прекращению когнитивной переработки, связанной с проблемой. Такая мотивация достаточно быстро завершает процесс генерации и/или проверки гипотезы. Используемый термин «потребность» отражает мотивированную тенденцию, а не дефицитарность [22]. NFCL может варьироваться в зависимости от ситуации, но также является характеристикой длительно существующих и устойчивых личностных черт. Феноменологически NFCL выражается в том, что лица с высоким ее уровнем испытывают негативные чувства (тревогу, беспокойство, внутренний дискомфорт), когда нарушается когнитивное закрытие, и испытывают чувство облегчения, когда закрытие достигается. Мотивация к избеганию негативных чувств побуждает к действиям, направленным на достижение закрытия, и, следовательно, смещает выбор и предпочтения человека в сторону мотивации, связанной с когнитивным закрытием [25].
Для оценки уровня NFCL A. Kruglanski и D. Webster [26] разработали и валидизировали Шкалу потребности в закрытости (Need for Closure Scale, NFCS), которая включает пять субшкал:
1. Стремление к порядку (Measure the need for order) — желание определенного порядка и структурирования своей жизни, негативное отношение к хаосу и беспорядку. Например, утверждение: «Я думаю, что наличие четких правил и порядка на работе необходимо для успеха» (по данным авторов внутренняя согласованность шкалы (α-Кронбаха) составляет 0,82);
2. Стремление к предсказуемости (Measure the need for predictability) — аффективный дискомфорт, вызванный двусмысленностью при отсутствии когнитивной закрытости, с предпочтением избегания ситуаций, при которых мотивация фрустрирована. Например, утверждение: «Я предпочту узнать плохие новости, чем остаться в состоянии неопределенности» (α-Кронбаха=0,79);
3. Решительность (Measure decisiveness) — срочность стремления к когнитивной закрытости при формировании суждений и в процессе принятия решений. Например, утверждение: «Обычно я принимаю важные решения быстро и уверенно» (α-Кронбаха 0,70);
4. Избегание двусмысленности (Measure avoidance of abiguity) — однозначность, надежность сформированного суждения, его непротиворечивость, обеспечивающая предсказуемость будущих действий. Например, утверждение: «Я не люблю погружаться в ситуацию, не зная, что я могу ожидать от этого» (α-Кронбаха=0,67);
5. Закрытость мышления (Measure closed mindedness) — желание надежной закрытости суждения (однозначного ответа на вопрос), нежелание обладать убеждением, связанным с альтернативным мнением или противоречивыми доказательствами. Например: «Обычно я не принимаю во внимание много различных мнений, прежде чем сформировать свою точку зрения» (α-Кронбаха=0,62).
Шкала потребности в закрытости, разработанная A. Kruglanski и D. Webster, обладает высокой внутренней согласованностью (α-Кронбаха=0,84) и высокой ретестовой надежностью (r=0,86).
В дальнейшем были установлены взаимосвязи и модерирующее влияние NFCL на процесс принятия решения и систему поведенческого торможения в условиях неопределенной информации (тревоги неопределенности) [17]. Исследования конструкта NFCL у лиц с бредовыми расстройствами показали зависимость получаемых результатов от уровня коморбидной тревожной и депрессивной симптоматики, выявляемой у пациентов, а также практическую неприменимость модели NFCL в изучении психотических нарушений [12]. При этом исследования говорят о существенном влиянии индивидуальных различий потребности в когнитивном закрытии и способности к когнитивному закрытию на проявления тревожной и депрессивной симптоматики в результате повторяющихся ситуаций «эксцессивного» выбора (при столкновении с противоречивой информацией в условиях дефицита времени) [21]. В этом аспекте отсутствуют сравнительные исследования взаимосвязей когнитивных стратегий регуляции эмоций с потребностью в когнитивном закрытии у лиц с социальной тревожностью и у лиц без психических расстройств. Можно предположить, что использование дисфункциональных когнитивных стратегий регуляции эмоций как проявление когнитивных искажений у пациентов с социальной фобией представляет собой механизм, непосредственно влияющий на социальное избегание посредством усиления социальной тревоги. С другой стороны, NFCL как социально-когнитивный феномен, связанный с мотивацией, должен быть направлен на устранение когнитивных противоречий и снижение дискомфорта, тревоги от мешающей и противоречивой информации. До настоящего времени структурно-функциональные особенности взаимоотношений этих явлений в аспекте их регулирующего влияния на социальную тревогу не изучены. Полученные данные исследования могут быть востребованы при проведении терапии социальной фобии с использованием различных методов, в том числе Терапии принятия и ответственности (Acceptance and Commitment Therapy) с акцентом на развитие гибкости мышления [23].
Цель исследования — проведение сравнительного исследования взаимосвязей между выраженностью социальной тревоги, потребностью в когнитивном закрытии и используемыми стратегиями когнитивной регуляции эмоций у пациентов с социальной фобией и у лиц без психических расстройств.
Гипотеза исследования — лица с социальной фобией характеризуются высокой потребностью в когнитивном закрытии, однако используемые ими дисфункциональные стратегии когнитивной регуляции эмоций не позволяют снижать уровень социальной тревожности, а усиливают мотивацию к социальному избеганию.
Материалы и методы
Выборка. Экспериментальную группу составили 135 пациентов (57,7% женщин) в возрасте от 18 до 47 лет (средний возраст — 32,8±11,3 лет), проходивших лечение по поводу тревожных и аффективных психических расстройств, определяемых по критериям МКБ-10. Средняя длительность клинических проявлений социальной фобии составила 13,1±8,1 лет.
Критерии включения в экспериментальную группу:
1. наличие у всех пациентов клинических проявлений социальной фобии (F40.1) в виде тревоги, страха оценки с соответствующей психовегетативной симптоматикой, связанной с определенными социальными ситуациями, а также избеганием потенциально-угрожающих ситуаций;
2. коморбидные психические расстройства следующих диагностических рубрик МКБ-10: F3 (Аффективные расстройства), F4 (Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства), F5 (Поведенческие синдромы, связанные с физиологическими нарушениями и физическими факторами), F6 (Специфические расстройства личности). Включение в выборку широкого спектра коморбидных психических расстройств было обусловлено имеющимися литературными сведениями о неоднородности клинической структуры социальной фобии, ее высокой коморбидности с другими непсихотическими психическими расстройствами тревожного спектра, а также аффективной и личностной патологией.
Критерии исключения из экспериментальной группы:
1. возраст моложе 18 и старше 55 лет;
2. психические расстройства следующих диагностических рубрик МКБ-10: F0 (Органические, включая симптоматические психические расстройства), F1 (Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с (вызванные) употреблением психоактивных веществ), F2 (Шизофрения, шизотипические и бредовые расстройства);
3. соматические заболевания в стадии декомпенсации.
Группа сравнения представлена лицами без клинических проявлений психических расстройств. Всего обследовано 100 человек (53,0% женщины) в возрасте от 22 до 45 лет (средний возраст — 35,2±6,5 лет). Группа представлена сотрудниками силовых структур, проходящих службу на аттестованных должностях среднего начальствующего состава по контракту. Использование данной группы сравнения было обусловлено необходимостью исключения влияния на результаты исследования сторонних факторов, связанных с возможными психопатологическими проявлениями (сотрудники ежегодно консультируются психиатром и психологом).
Критерии включения в группу сравнения:
1. у испытуемых отсутствуют психические расстройства; ранее они никогда не обращались за психиатрической помощью и не проходили лечение у психиатра.
Критерии исключения из группы сравнения:
1. возраст моложе 18 и старше 55 лет;
2. наличие диагностированных психических расстройств и нахождение под наблюдением психолога в группе повышенного внимания.
Результаты сравнительного анализа социально-демографических показателей показали отсутствие значимых различий между группами больных и здоровых по полу (χ2=-31,00; р=0,815) и возрасту (t=1,37; p=0,169). Однако группы отличались по уровню образования (χ2=55,00; р=0,001), при этом группа сравнения была представлена лицами только с высшим образованием. Данный фактор в дальнейшем не контролировался в связи с однородностью группы здоровых лиц.
Процедура исследования. Исследование одобрено Этическим комитетом НИИ психического здоровья ТНИМЦ РАН (№ 140/2-2021 от 15.03.2021). Все участники исследования подписали добровольное информированное согласие на включение в исследование. Защита персональных данных обеспечивалась соответствующим кодированием. Обследование пациентов осуществлялось в рамках лечебного процесса (госпитализации, амбулаторной помощи) с последующим предоставлением информации о результатах проведенного исследования в понятной для пациента форме. В группе сравнения обследование осуществлялось сотрудником психологической службы организации в процессе проведения периодической психологической диагностики личного состава. Обратная связь также предоставлялась в рамках индивидуального консультирования.
Методики
1. Шкала потребности в закрытости (NFCS), разработанная A. Kruglanski и D. Webster [26]. Использовалась русскоязычная адаптация М.И. Ясина (2017) [6]. Оригинальный вариант включает 42 пункта, коэффициент α-Кронбаха — 0,811, что свидетельствует о высокой согласованности утверждений. Поскольку методика валидизировалась на нормативной выборке, перед проведением исследования на выборке пациентов с социальной фобией была проверена внутренняя надежность субшкал. В текущем исследовании показатели самосогласованности (α-Кронбаха) составили: Стремление к порядку — 0,78; Стремление к предсказуемости — 0,79; Решительность — 0,68; Избегание двусмысленности — 0,61; Закрытость мышления — 0,55; общий показатель по шкале — 0,78. Согласие респондента с каждым пунктом шкалы оценивается по шкале Ликерта от 1 балла («полностью не согласен») до 6 баллов («полностью согласен»). Схема расчета итоговых сырых баллов включала обратный подсчет сырых баллов по ряду пунктов, а также исключение случаев на основании анализа пунктов, составивших шкалу лжи (доверительное значение не выше 15 баллов). Таким образом, Шкала потребности в закрытости состоит из 5 субшкал, а также интегральной шкалы «Потребность в закрытии», представленной суммарным баллом по всем субшкалам. Описание параметров, измеряемых пятью субшкалами, представлено во введении к статье.
2. Опросник когнитивной регуляции эмоций (Cognitive Emotional Regulation Questionnaire, CERQ), разработанный N. Garnefski и др. [13]. Использовалась русскоязычная адаптация Е.И. Рассказовой и др. (2011), психометрические качества которой проверялись как на нормативной выборке, так и на клинической (пациенты с аффективными, тревожными, обсессивно-компульсивными и соматоформными расстройствами) [4]. Оригинальный вариант опросника CERQ направлен на оценку частоты использования каждой из выделяемых когнитивных стратегий регуляции эмоций. В оригинальном исследовании внутренняя согласованность пунктов достаточно высока как по опроснику в целом (α-Кронбаха=0,86), так и по отдельным шкалам (диапазон α-Кронбаха — 0,65–0,83. Методика состоит из 36 утверждений и включает 9 шкал, характеризующих следующие когнитивные стратегии регуляции эмоций: 1) Самообвинение — мысли, в которых человек винит себя за случившееся; 2) Принятие – мысли о принятии того, что случилось; 3) Руминации — постоянные размышления о мыслях и чувствах, связанных с пережитой трудной ситуацией; 4) Позитивная перефокусировка — отвлечение на мысли о более приятных событиях и ситуациях вместо размышлений о пережитых затруднениях; 5) Фокусировка на планировании — размышления о том, какие следующие шаги лучше предпринять по отношению к случившемуся; 6) Позитивная переоценка — поиск положительного смысла в произошедшем событии в целях личностного роста или приобретения нового опыта; 7) Рассмотрение в перспективе — снижение исключительной значимости события за счет его сравнения с другими ситуациями; 8) Катастрофизация — мысли о глобальных размерах произошедшего события и его отрицательных последствиях; 9) Обвинение других — перекладывание вины за пережитое человеком событие на окружающих. Согласие респондента с каждым пунктом шкалы оценивается по шкале Ликерта от 1 балла («никогда») до 5 баллов («почти всегда»). Результаты по субшкалам рассчитываются простым суммированием в соответствии с «ключами».
3. Шкала социальной тревожности Либовица (Liebowitz Social Anxiety Scale, LSAS) разработана M.R. Liebowitz [16]. Использовалась адаптированная версия И.В. Григорьевой и С.Н. Ениколопова [2], включающая 24 пункта, представляющих собой описания ситуаций, в которых испытуемому предлагается оценить интенсивность возникающего страха и частоту избегания (социальные ситуации взаимодействия и ситуации, в которых индивид потенциально может стать объектом наблюдения). Пункты группируются в три субшкалы: Страх социальных ситуаций, Социальное избегание и Социальная тревожность (общий суммарный балл — сумма двух предшествующих субшкал). В адаптированной версии внутренняя согласованность пунктов (α-Кронбаха) шкалы достаточно высока и составляет 0,87 по субшкале Страх социальных ситуаций, 0,81 — Социальное избегание и 0,91 — по общему суммарному показателю Социальной тревожности. Оценка производится по четырехбалльной шкале Ликерта, где 0 — отсутствие страха / избегания, а 3 — сильный страх / полное избегание.
Анализ данных. Статистическая обработка данных проводилась в программе StatSoft STATISTICA v. 10.0. с использованием непараметрических методов. Разбиение на кластеры в пространстве трех показателей опросника LSAS (Страх социальных ситуаций, Социальное избегание, Социальная тревожность) осуществлялось с использованием метода k-средних. Нормальность распределения показателей анализируемых шкал проверялись критериями Шапиро–Уилка и Колмогорова–Смирнова. Все анализируемые показатели не соответствовали нормальному распределению, поэтому сравнение групп проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Для выявления взаимосвязей параметров социальной тревожности (страх, избегание) с субшкалами NFCS и CERQ использовался метод ранговой корреляции Спирмена. Различия и корреляции считались статистически достоверными при уровне статистической значимости р≤0,05.
Результаты
На первом этапе исследования была проведена клиническая и психометрическая оценка обследованных пациентов и лиц группы сравнения. На основании количественных характеристик социальной тревожности по LSAS была проведена кластеризация данных методом k-средних. Параметры кластеризации включали три показателя, определяемые по LSAS: суммарный балл подшкалы Страха социальных ситуаций, суммарный балл подшкалы Социального избегания и общий интегративный параметр — Социальная тревожность, представляющий собой сумму двух указанных выше показателей. Аналогичная процедура кластеризации параметров социальной тревожности была проведена на группе сравнения. Таким образом, обследованные группы были разделены на три подгруппы в соответствии с уровнем выраженности социальной тревожности (табл. 1).
Таблица 1
Показатели социальной тревожности у пациентов с социальной фобией и лиц группы сравнения
| Группы | Низкий уровень социальной тревожности (кластер 1) | Средний уровень социальной тревожности (кластер 2) | Высокий уровень социальной тревожности (кластер 3) | Суммы рангов |
U Манна–Уитни |
p | |||
| n | M±SD | n | M±SD | n | M±SD | ||||
| Пациенты с социальной фобией | 48 | 24,8±7,5 | 54 | 52,6±8,3 | 33 | 87,4±15,4 | 19459,5 | 3220,5 | 0,001 |
| Группа сравнения | 38 | 11,5±5,1 | 37 | 29,0±6,1 | 25 | 53,8±9,3 | 8270,5 | ||
Примечание: n — число респондентов в подгруппе; M±SD — среднее ± стандартное отклонение.
Сравнение пациентов с социальной фобией и лиц без психических расстройств по уровню социальной тревожности. По результатам сравнительного анализа было установлено, что пациенты c социальной фобией характеризуются более высоким уровнем социальной тревожности по шкале LSAS, чем пациенты без психических расстройств. При клиническом обследовании также установлено, что коморбидная психическая патология отмечалась у всех обследованных пациентов с социальной фобией: аффективные расстройства (расстройств депрессивного спектра) F3 (n=27; 20%); невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства F4 (n=90; 66,7%); расстройства личности F6 (n=18; 13,3%).
На втором этапе исследования был проведен сравнительный анализ характеристик NFCS у пациентов с социальной фобией и лиц без психических расстройств, а также корреляционный анализ показателей NFCS и социальной тревожности.
Сравнение пациентов с социальной фобией и лиц без психических расстройств по параметрам когнитивной закрытости. Сравнительный анализ данных по шкале NFCS у пациентов с социальной фобией и у группы сравнения показал, что мотивационно-когнитивная предиспозиция пациентов с социальной фобией характеризовалась: более высоким стремлением к предсказуемости; более низкой решительностью при формулировке суждений о социальной реальности; более высокими показателями испытываемого дискомфорта от двусмысленности и ее избегания в ситуации выбора; более высокими показателями закрытости мышления и испытываемой потребности в закрытии (табл. 2). По параметру «Стремление к порядку» статистически значимых различий выявлено не было.
Таблица 2
Показатели NFCS у пациентов с социальной фобией и у лиц группы сравнения (p≤0,05)
|
Группы |
Суммы рангов |
U Манна–Уитни |
p |
|
Стремление к порядку |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
16596,0 |
6084,0 |
0,196 |
|
Группа сравнения |
11134,0 |
||
|
Стремление к предсказуемости |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
17801,0 |
4879,0 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
9929,0 |
||
|
Решительность |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
12236,0 |
3056,0 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
15494,0 |
||
|
Избегание двусмысленности |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
18821,5 |
3858,5 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
8908,5 |
||
|
Закрытость мышления |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
17242,5 |
5437,5 |
<0,05 |
|
Группа сравнения |
10487,5 |
||
|
Интегральный показатель NFCL |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
17312,5 |
5367,5 |
<0,01 |
|
Группа сравнения |
10417,5 |
||
Связи между социальной тревожностью и параметрами NFCS у пациентов с социальной фобией и у лиц без психических расстройств. При анализе взаимосвязей показателей NFCS с социальной тревожностью и двумя ее параметрами (Страх социальных ситуаций и Социальное избегание) у пациентов с социальной фобией было установлено, что коэффициенты корреляции имели положительное и отрицательное значения и варьировали от r=-0,737 (Решительность и Социальная тревожность) до r=0,590 (Стремление к предсказуемости и Социальная тревожность) (табл. 3). Для пациентов с социальной фобией были установлены положительные связи между Социальной тревожностью, Страхом социальных ситуаций, Социальным избеганием и Стремлением к предсказуемости (r=0,590; r=0,590; r=0,577 соответственно, при p≤0,05), а также с параметрами субшкалы NFCS «Избегание двусмысленности» (r=0,547; r=0,533; r=0,530 соответственно, при p≤0,05). Отрицательные корреляции были установлены между Социальной тревожностью, Страхом социальных ситуаций, Социальным избеганием и Решительностью (r=-0,737; r=-0,707; r=-0,717 соответственно, при p≤0,05).
Таблица 3
Корреляции Спирмена (r) между социальной тревожностью, страхом социальных ситуаций, социальным избеганием и показателями NFCS у пациентов с социальной фобией и лиц группы сравнения (p≤0,05)
|
Социальная тревожность и ее факторы |
Пациенты с социальной фобией |
Группа сравнения |
|
Стремление к порядку |
||
|
Социальная тревожность |
- |
- |
|
Страх социальных ситуаций |
- |
- |
|
Социальное избегание |
- |
- |
|
Стремление к предсказуемости |
||
|
Социальная тревожность |
0,590 |
0,131 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,586 |
0,121 |
|
Социальное избегание |
0,577 |
0,111 |
|
Решительность |
||
|
Социальная тревожность |
-0,737 |
-0,261 |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,707 |
-0,191 |
|
Социальное избегание |
-0,717 |
-0,309 |
|
Избегание двусмысленности |
||
|
Социальная тревожность |
0,547 |
0,225 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,533 |
0,202 |
|
Социальное избегание |
0,530 |
0,216 |
|
Закрытость мышления |
||
|
Социальная тревожность |
0,122 |
- |
|
Страх социальных ситуаций |
0,123 |
- |
|
Социальное избегание |
0,118 |
- |
|
Интегральный показатель NFCL |
||
|
Социальная тревожность |
0,242 |
- |
|
Страх социальных ситуаций |
0,270 |
- |
|
Социальное избегание |
0,211 |
- |
В отношении субшкалы NFCS Стремление к порядку у пациентов с социальной фобией и у лиц группы сравнения корреляции с Социальной тревожностью не обнаружены. Также не обнаружены корреляции между субшкалами Закрытость мышления, NFCL и Социальной тревожностью у лиц группы сравнения.
При анализе связей показателей NFCS и Социальной тревожности, Страха социальных ситуаций и Социального избегания у лиц без психических расстройств (табл. 3) установлена слабая отрицательная корреляционная связь с субшкалой «Решительность» (r=-0,261; r=-0,191; r=-0,309 соответственно, при p≤0,05). Корреляционные взаимосвязи с другими показателями NFCS носили в основном положительный, но очень слабый характер.
На третьем этапе исследования были проведены сравнительный анализ используемых когнитивных стратегий регуляции эмоций (опросник CERQ), а также корреляционный анализ взаимосвязей между параметрами опросника CERQ и Социальной тревожностью. Сравнительный анализ значений по шкалам опросника CERQ (табл. 4) показал, что для пациентов с социальной фобией характерны более высокие показатели по шкалам, связанным с использованием непродуктивных когнитивных стратегий регуляции эмоций. В частности, в отличие от респондентов из группы сравнения, у них более выражен самообвиняющий стиль объяснения своих действий (Самообвинение); они чаще возвращаются к повторным размышлениям о пережитом (Руминации); имеют более высокие показатели по субшкалам «Катастрофизация» и «Обвинение других» — последняя связана с внешне обвиняющей позицией и склонностью перекладывать ответственность на других людей.
Продуктивные способы регуляции эмоций — Позитивная перефокусировка и Позитивная переоценка — респонденты с социальной фобией используют сравнительно реже, чем условно здоровые люди. В то же время они имеют более высокие показатели по шкале «Фокусировка на планировании». Не было выявлено значимых межгрупповых различий по параметрам «Принятие» и «Рассмотрение в перспективе».
Таблица 4
Показатели опросника CERQ у пациентов с социальной фобией и у лиц группы сравнения (p≤0,05)
|
Группы |
Суммы рангов |
U Манна–Уитни |
p |
|
Самообвинение |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
18284,5 |
4395,5 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
9445,5 |
||
|
Принятие |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
16254,0 |
6426,0 |
0,529 |
|
Группа сравнения |
11476,0 |
||
|
Руминации |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
19845,0 |
2835,0 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
7885,0 |
||
|
Позитивная перефокусировка |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
13632,5 |
4452,5 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
14097,5 |
||
|
Фокусирование на планировании |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
14601,5 |
5421,5 |
<0,01 |
|
Группа сравнения |
13128,5 |
||
|
Позитивная переоценка |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
13254,0 |
4074,0 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
14476,0 |
||
|
Рассмотрение в перспективе |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
16172,5 |
6507,5 |
0,637 |
|
Группа сравнения |
11557,5 |
||
|
Катастрофизация |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
19809,0 |
2871,0 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
7921,0 |
||
|
Обвинение других |
|||
|
Пациенты с социальной фобией |
18262,5 |
4417,5 |
<0,001 |
|
Группа сравнения |
9467,5 |
||
Корреляционный анализ шкал опросника CERQ и социальной тревожности показал различия в силе и направлении связей между пациентами с социальной фобией и лицами группы сравнения (табл. 5). В группе лиц с социальной фобией были установлены пять отрицательных и значимых связей Социальной тревожности, Страха социальных ситуаций и Социального избегания с субшкалами опросника CERQ: Принятие (r=-0,330; r=-0,314; r=-0,346 соответственно); Фокусирование на планировании (r=-0,314; r=-0,325; r=-0,287 соответственно); Позитивная переоценка (r=-0,403; r=-0,317; r=-0,401 соответственно); Рассмотрение в перспективе (r=-0,305; r=-0,285; r=0,304 соответственно); Обвинение других (r=-0,656; r=-0,631; r=-0,636 соответственно). Сила корреляций оказалась слабой или умеренной. Положительная умеренная корреляция в группе пациентов с социальной фобией была выявлена по шкале «Катастрофизация» (r=0,659; r=0,672; r=0,606). В группе лиц без психических расстройств были обнаружены только положительные корреляции, варьировавшие от r=0,106 до r=0,386 (от очень слабой до слабой корреляции).
Таблица 5
Корреляции Спирмена (r) между социальной тревожностью, страхом социальных ситуаций, социальным избеганием и показателями опросника CERQ у пациентов с социальной фобией и у лиц группы сравнения (p≤0,05)
|
Социальная тревожность и ее факторы |
Пациенты с социальной фобией |
Группа сравнения |
|
Самообвинение |
||
|
Социальная тревожность |
0,348 |
0,290 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,364 |
0,279 |
|
Социальное избегание |
0,323 |
0,285 |
|
Принятие |
||
|
Социальная тревожность |
-0,340 |
0,386 |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,314 |
0,275 |
|
Социальное избегание |
-0,346 |
0,309 |
|
Руминации |
||
|
Социальная тревожность |
0,542 |
0,262 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,543 |
0,248 |
|
Социальное избегание |
0,495 |
0,261 |
|
Позитивная перефокусировка |
||
|
Социальная тревожность |
0,169 |
0,121 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,167 |
0,106 |
|
Социальное избегание |
0,148 |
0,111 |
|
Фокусирование на планировании |
||
|
Социальная тревожность |
-0,314 |
- |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,325 |
- |
|
Социальное избегание |
-0,287 |
- |
|
Позитивная переоценка |
||
|
Социальная тревожность |
-0,403 |
- |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,317 |
- |
|
Социальное избегание |
-0,401 |
- |
|
Рассмотрение в перспективе |
||
|
Социальная тревожность |
-0,305 |
0,326 |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,285 |
0,351 |
|
Социальное избегание |
-0,304 |
0,289 |
|
Катастрофизация |
||
|
Социальная тревожность |
0,659 |
0,237 |
|
Страх социальных ситуаций |
0,672 |
0,265 |
|
Социальное избегание |
0,606 |
0,222 |
|
Обвинение других |
||
|
Социальная тревожность |
-0,656 |
0,209 |
|
Страх социальных ситуаций |
-0,631 |
0,190 |
|
Социальное избегание |
-0,636 |
0,211 |
Обсуждение результатов
Исследование показало, что уровень Социальной тревожности, определяемый по шкале LSAS, значимо выше у пациентов с социальной фобией, чем у лиц без психических расстройств. Однако Социальная тревожность, определяемая у пациентов с социальной фобией, имеет не только количественные, но и качественные отличия, поскольку были выявлены ее особые корреляции с параметрами NFCS, отражающими потребность в когнитивном закрытии, и со шкалами CERQ, связанными с предпочтительными способами регуляции эмоций.
В рамках модели NFCL пациенты с социальной фобией характеризуются более высокими показателями когнитивной закрытости, чем лица без психических расстройств, составляющие группу сравнения. Лица с социальной фобией характеризуются высокой чувствительностью к социальным сигналам, высоким стремлением к предсказуемости и стремятся к однозначности суждений, избеганию двусмысленности. Указанная особенность пациентов с социальной фобией подтверждается корреляционными взаимосвязями Социальной тревожности со шкалами «Стремление к предсказуемости» и «Избегание двусмысленности» (средняя положительная корреляция), «Решительность» (сильная отрицательная корреляция). Таким образом, потребность в когнитивном закрытии у пациентов с социальной фобией связана со склонностью личности к фиксации на негативных эмоциях, в частности, тревожной симптоматике и предыдущем негативном опыте при нарастании уровня социальной тревожности.
Исследование используемых когнитивных стратегий регуляции эмоций также показало, что для пациентов с социальной фобией характерно использование дисфункциональных когнитивных стратегий регуляции эмоциональной сферы в виде самообвинения, руминаций, катастрофизации и обвинения других. Однако корреляционный анализ выявил различия в знаке взаимосвязей между социальной тревожностью и когнитивными стратегиями регуляции эмоций у пациентов с социальной фобией и лиц без психических расстройств. Так, например, в целом эффективные стратегии регуляции эмоций, связанные с позитивной переоценкой события, рассмотрением в перспективе, фокусированием на планировании, субъективным принятием ситуации, у пациентов с социальной фобией имеют отрицательные корреляции с социальной тревожностью, в то время как у лиц без психических расстройств — положительные. Непродуктивная стратегия регуляции эмоций — обвинение других — у пациентов с социальной фобией отрицательно связана с социальной тревожностью, что клинически может отражаться в усилении самообвинения. Изучение взаимосвязей уровня социальной тревожности и неконструктивных способов совладания со стрессом, в которых показано, что с увеличением уровня социальной тревожности большее предпочтение отдается использованию неконструктивной стратегии в форме социального избегания [3], согласуется с результатами настоящего исследования.
Указанные особенности лишают лиц с социальной фобией возможности формировать устойчивое, адаптивное поведение. Формируемое суждение о социальной реальности, несмотря на высокую потребность в закрытии, содержит в себе противоречивые компоненты. При этом однозначность принимаемого решения сопряжена с высоким уровнем дискомфорта, и лишь поведенческое избегание при столкновении с социальной ситуацией, связанной с оценкой, способно предотвратить действие негативных эмоций на какое-то время.
Вероятно, механизм когнитивного закрытия у пациентов с социальной фобией в соответствии с формулировкой теоретического конструкта не выполняет своих функций, а именно защиту личности от противоречивой информации. Указанная специфическая комбинация низкой решительности и высокой потребности в закрытии суждений в сочетании с высокой потребностью в предсказуемости и в избегании двусмысленности не избавляет личность от дискомфорта социальной тревоги. В результате когнитивное закрытие как социально-когнитивный механизм у пациентов с социальной фобией дополнительно фиксирует выраженные дисфункциональные когнитивные стратегии регуляции эмоциональной сферы.
Проведенные ранее исследования по анализу взаимосвязей между показателями NFCL и тревожной симптоматикой (генерализованное тревожное расстройство) подтверждают обнаруженные нами корреляции между высоким уровнем значений по субшкалам NFCL и проявлениями социальной тревожности [10]. Наиболее сильные позитивные корреляции с тревожной симптоматикой были обнаружены по субшкалам NFCL: Стремление к порядку, Стремление к предсказуемости и Избегание двусмысленности. Кроме этого, исследования показывают неприменимость модели NFCL для выявления взаимосвязей с тревожностью психотического характера. Другие исследователи также ставят под вопрос применимость NFCL для оценки выраженности психотической симптоматики, но обращают внимание на значимость такой характеристики, как Решительность, в аспекте ее взаимосвязей с тревожной симптоматикой [11]. Кроме того, в литературе также представлены исследования, показывающие, что диссонанс между высокой потребностью в когнитивном закрытии и неспособностью к его достижению может влиять на развитие психопатологических проявлений преимущественно тревожного, соматоформного и депрессивного характера [21].
Выводы
1. Высокая потребность в когнитивном закрытии является значимой мотивационной характеристикой социальной фобии.
2. Используемые дисфункциональные когнитивные стратегии регуляции эмоциональной сферы, связанные с когнитивными искажениями, отражаются в неспособности личности с социальной фобией достигать когнитивного закрытия с формированием непротиворечивых, снижающих тревогу суждений при самовосприятии и оценке социальной реальности, а также усиливают мотивацию к социальному избеганию.
3. Паттерны взаимосвязей между субшкалами NFCL и CERQ у пациентов с социальной фобией и лиц без психических расстройств, связанные с потребностью в когнитивном закрытии и используемыми способами когнитивной регуляции эмоций, существенно различаются, что отражает специфические особенности эмоционально-когнитивной сферы пациентов с социальной фобией.
Ограничения исследования. Обследованная группа не была разделена на подгруппы в зависимости от имеющейся коморбидной патологии, также не были установлены корреляционные взаимосвязи социальной тревожности, NFCL и шкал CERQ с отдельными проявлениями коморбидности.
Перспективы исследования. Выявленные особенности потребности в когнитивном закрытии требуют изучения данного феномена в динамике, особенно в процессе терапии социальной фобии (терапия принятия и ответственности, когнитивно-поведенческая терапия). Полученная в ходе подобных исследований информация может быть использована как в диагностических, так и в прогностических целях при оценке эффективности терапии социальной фобии.
Литература
- Бохан Н.А., Диденко А.В., Аленина О.К. Коморбидные психические расстройства и качество жизни пациентов с социальной фобией // Психиатрия. 2022. Том 20. № 2 С. 14–23. DOI: 10.30629/2618-6667-2022-20-2-14-23
- Григорьева И.В., Ениколопов С.Н. Апробация опросников «Шкала социальной тревожности Либовица» и «Шкала страха негативной оценки (краткая версия)» // Национальный психологический журнал. 2016. Том 21. № 1. С. 31–44. DOI: 10.11621/npj.2016.0105
- Краснова-Гольева В.В., Холмогорова А.Б. Социальная тревожность и студенческая дезадаптация // Психологическая наука и образование psyedu.ru. 2011. Том 3. № 1. URL: https://psyjournals.ru/psyedu_ru/2011/n1/39944.shtml (дата обращения: 11.12.2022)
- Рассказова Е.И., Леонова А.Б., Плужников И.В. Разработка русскоязычной версии опросника когнитивной регуляции эмоций // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 4. C. 161–179.
- Сагалакова О.А, Труевцев Д.В, Стоянова И.Я. Синдром социальной фобии и его психологическое содержание // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2017. Том 117. № 4. С. 15– DOI: 10.17116/jnevro20171174115-22
- Ясин М.И. Когнитивная закрытость и установки в межличностных отношениях // Психолог. 2017. № С. 46–54. DOI: 10.25136/2409-8701.2017.5.22350
- Ясин М.И. Концепция когнитивной закрытости: история и смежные понятия // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2020. Том № 1. С. 174–181. DOI: 10.34216/2073-1426-2020-26-1-174-181
- Akkuş K., Peker M. Exploring the relationship between interpersonal emotion regulation and social anxiety symptoms: The mediating role of negative mood regulation expectancies // Cognitive Therapy and Research. 2022. Vol. 46. № 2. P. 287–301. DOI: 10.1007/s10608-021-10262-0
- Chiu K., Clark D.M., Leigh E. Cognitive predictors of adolescent social anxiety // Behaviour Research and Therapy. 2021. Vol. 137. Article 103801. DOI: 10.1016/j.brat.2020.103801
- Colbert S.M., Peters E.R., Garety P.A. Need for closure and anxiety in delusions: A longitudinal investigation in early psychosis // Behaviour Research and Therapy. 2006. Vol. 44. № 10. P. 1385–1396. DOI: 10.1016/j.brat.2005.06.007
- Daren A., Mętel D., Błądziński P. et al. The relationships of need for closure dimensions with psychotic-like experiences and jumping to conclusions. A study of a large cross-population sample // Psychiatria Polska. 2021. Vol. 55 (2). P. 287–307. DOI: 10.12740/PP/131533
- Freeman D., Garety P., Kuipers E. et al. Delusions and decision-making style: Use of the Need for Closure Scale // Behaviour Research and Therapy. 2006. Vol. 44. № 8. P. 1147–1158. DOI: 10.1016/j.brat.2005.09.002
- Garnefski N., Kraaij V., Spinhoven P. Negative life events, cognitive emotion regulation and emotional problems // Personality and Individuals Differences. 2001. Vol. 30. № 8. P. 1311–1327. DOI: /10.1016/S0191-8869(00)00113-6
- Gilboa-Schechtman E. A dual-system model of social anxiety disorder: The interplay of the social-rank and affiliation biopsychosocial systems // Clinical Psychology and Special Education. 2020. Vol. 9. № 3. P. 15–33. DOI: 10.17759/cpse.2020090302
- Givon-Benjio N., Oren-Yagoda R., Aderka I.M. et al. Biased distance estimation in social anxiety disorder: A new avenue for understanding avoidance behavior // Depression and Anxiety. 2020. Vol. 37. № 12. P. 1243–1252. DOI: 10.1002/da.23086
- Heimberg R., Horner K.J., Juster H.R. et al. Psychometric properties of the Liebowitz Social Anxiety Scale // Psychological Medicine. 1999. Vol. 29. P. 199–212. DOI:10.1017/s0033291798007879
- Jaśko K., Czernatowicz-Kukuczka A., Kossowska M. et al. Individual differences in response to uncertainty and decision making: The role of behavioral inhibition system and need for closure // Motivation and Emotion. 2015. Vol. 39. № 4. P. 541–552. DOI: 10.1007/s11031-015-9478-x
- Kruglanski A.W. Lay Epistemic Theory // Handbook of Theories of Social Psychology: Volume 1 / P.A. Van Lange, A.W. Kruglanski, E. Tory Higgins (eds.). London: SAGE Publishing, 2012. P. 201–219. DOI:10.4135/9781446249215.n11
- Kruglanski A.W. The psychology of closed mindedness. New York: Psychology Press, 2004. P. 5–13. DOI: 10.4324/9780203506967
- Rapee R.M., Heimberg R.G. A cognitive-behavioral model of anxiety in social phobia // Behavior Research and Therapy. 1997. Vol. 35. № 8. P. 741–756. DOI: 10.1016/s0005-7967(97)00022-3
- Roets A., Soetens B. Need and ability to achieve closure: relationships with symptoms of psychopathology // Personality and Individual Differences. 2010. Vol. 48. № 2. P. 60–65. DOI: 10.1016/j.paid.2009.09.013
- Roets A., Van Hiel A. Separating ability from need: Clarifying the dimensional structure of the Need for Closure Scale // Personality and Social Psychology Bulletin. 2007. Vol. 33. № 2. P. 266–280. DOI: 10.1177/0146167206294744
- Sewart A.R., Niles A.N., Burklund L.J. et al. Examining positive and negative affect as outcomes and moderators of cognitive behavioral therapy and acceptance and commitment therapy for social anxiety disorder // Behaviour Research and Therapy. 2019. Vol. 50 (6). P. 1112–1124. DOI: 10.1016/j.beth.2019.07.001
- Spence S.H., Rapee R.M. The etiology of social anxiety disorder: An evidence-based model // Behavior Research and Therapy. 2016. Vol. 86. P. 50–67. DOI: 10.1016/j.brat.2016.06.007
- Webster D.M., Kruglanski A.W. Cognitive and social consequences of the need for cognitive closure // European Review of Social Psychology. 1997. Vol. 18. № 1. 133–173. DOI: 10.1080/14792779643000100
- Webster D.M., Kruglanski A.W. Individual differences in need for cognitive closure // Journal of Personality and Social Psychology. 1994. Vol. 67. № 6. P. 1049–1062. DOI: 10.1037//0022-3514.67.6.1049
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 670
В прошлом месяце: 33
В текущем месяце: 26
Скачиваний
Всего: 241
В прошлом месяце: 10
В текущем месяце: 6