Функции и формы взаимодействия вербального и невербального в поликодовом пространстве экфрасиса

Статья посвящена экфрасису как разновидности поликодового текста, сочетающего в себе элементы разных знаковых систем. Цель работы заключается в изучении соотношения вербального и визуального (иконического) в развернутом портретном экфрасисе, представленном стихотворением современной ирландской поэтессы М. МакГакиан «The Seed-Picture». В ходе исследования установлены основные функции и формы взаимодействия вербального и невербального компонентов в поликодовой структуре поэтического текста. Выделены лингвостилистические средства создания визуального образа, лежащего в основе анализируемого экфрасиса. Сделан вывод о том, что сопряжение всех этих факторов влияет на смыслопорождение и продуцирует процесс художественной коммуникации.

Экфрасис — многоаспектный, комплексный феномен, генезис и сущность которого простирается в такие области научного знания, как искусствоведение, риторика, литературоведение, эстетика, семиотика и др. В античной риторике, к которой восходит это понятие, экфрасисом называли специальное риторическое упражнение, направленное на «описание произведений искусства, прежде всего искусства изобразительного» [8, с. 291]. С течением времени границы понятия постепенно размываются, о чем, к примеру, свидетельствует следующее определение: «жанр блестящего обособленного отрывка, посвященного описанию места, времени, тех или иных лиц или произведений искусства» [1, с. 395]. В настоящее время оперируют еще более расширенным понятием, причисляя к экфрасисам вербальные описания различного рода артефактов (открыток, интерьеров, дизайна, ландшафта и т.п.), не имеющих высокой культурной и духовной ценности.

В центре внимания данной статьи — особенности взаимодействия вербального и невербального кодов и генерируемые ими (кодами) новые смыслы в тексте портретного экфрасиса.

В ходе исследования решались следующие задачи:

• задачей методологического характера являлось изучить и обобщить опыт отечественных и зарубежных исследователей экфрасиса в области риторики, эстетики, культурологии, семиотики, лингвистики;
• в задачи практического характера входило: а) обосновать поликодовый статус экфрасиса; б) идентифицировать лингвостилистические средства, способствующие декодированию экфрасиса как лингвовизуального конструкта, генерирующего новые смыслы; в) выделить функции экфрасиса как эстетически организованного целого.

В качестве основных привлекались такие методы исследования, как дефиниционный, контекстуальный, стилистический анализ. Процесс декодирования портретного экфрасиса осуществлялся на первично-семантическом этапе толкования художественного произведения с использованием приемов вживания и рефлексии — неотъемлемых процедур филологического и герменевтического анализа текста соответственно.

Систематизация корпуса исследований, посвященных экфрасису, позволила выделить ряд подходов, в рамках которых ведутся научные изыскания по данной проблематике.

Теоретико-описательный подход интегрирует подробные описания характерных черт экфрасиса как особого риторического приема (Г.Г. Хазагеров, Л. Геллер, R. Welsh, M.L. Kilates и др.), нашедшего свое применение в различных областях гуманитарного знания: в античной литературе (Н.В. Брагинская), древних мифах (О.М. Фрейденберг), византийской эстетике (В.В. Бычков) и др.

В работах последних лет наблюдается попытка решения такой методологической проблемы, как определение, уточнение и обоснование категориального статуса экфрасиса. На сегодняшний день можно говорить о том, что для межпредметных областей научного знания, в которых в той или иной мере фигурирует экфрасис, характерна диалектика прием (риторико-нарратологический, художественный, художественно-изобразительный) / жанр (совокупность художественных и нехудожественных произведений, в которых экфрасис является сюжетообразующим элементом их композиционной структуры) [10]. Такой подход к осмыслению комплексной природы экфрасиса можно обозначить как структурно-композиционный (Л. Геллер, Н.С. Бочкарева, Н.Г. Морозова, Е.Г. Таранникова, К.В. Загороднева, И.И. Тулякова, А.В. Мещерякова, Ю.В. Яровикова и др.).

Лингвопоэтический подход рассматривает экфрасис как один из главных принципов поэтики и источник порождения новых смыслов (А.Ю. Криворучко, Е.В. Яценко, С.Н. Пузанкова, Т.П. Карпухина, А.А. Дырдин, Ю.В. Жукова и др.).

Поскольку в основе любого экфрасиса лежит изображение произведения искусства / артефакта, с точки зрения семиотического подхода, экфрасис интерпретируется как результат интерсемиотического перевода неязыковых (преимущественно иконических) знаков в знаки естественного языка (Н.В. Тишунина, Е.Н. Третьяков, А.А. Хаминова, Е.С. Аникеева, О.А. Ханзен-Леве, Я.С. Коврижина и др.). Вслед за Ю.М. Лотманом суть этих сложных трансформаций можно объяснить следующим образом: «превращение мира предметов в мир знаков проявляется на текстовом и метатекстовом (кодирующем) уровнях, когда несловесному тексту приписываются черты словесного» [6, с. 194]. Декодирование экфрасиса как сложного семиотического конструкта предполагает динамическое взаимодействие между автором и читателем, позволяющее последнему истолковывать и визуализировать вербализованное автором изображение.

В каждом изображении Р. Барт выделяет три типа сообщений:

1)     языковое (заголовок, подпись, надпись): позволяет ответить на вопрос «что это такое?», идентифицируя как отдельные элементы изображения, так и все изображение в целом.

2)     иконическое буквальное, или денотативное сообщение / сообщение без кода (фотография): сугубо объективное изображение, изображение как таковое. Чтобы «прочитать» такой тип сообщения, не нужно никаких познаний, помимо тех, что требуются для непосредственной перцепции.

3)     иконическое символическое, или коннотативное сообщение / сообщение с кодом: управляет процессами интерпретации изображения. Число прочтений одного и того же изображения индивидуально варьируется и зависит от различных типов знания, проецируемых на него [1, с. 298-313].

Перейдем к практической части исследования, посвященной рассмотрению соотношения вербального / невербального в поликодовом пространстве экфрасиса. В частности, выделим лингвостилистические средства реализации визуального компонента описания и проследим, каким образом фактор поликодовости влияет на смыслообразование.

В качестве методологической базы использовался текстовый анализ, целью которого на этапе первично-семантического толкования художественного произведения является декодирование основного содержания и вытекающих из него нюансов значений [4, с. 143].

Декодирование содержания предполагает множество прочтений, толкований, интерпретаций, осуществляемых посредством той или иной процедуры герменевтического анализа текста. «Для интерпретации произведение прозрачно, и его понимание имеет дело не с материальной формой, а с таящимся в ней бесконечным, подвижным смыслом» [3, с. 449], уловить, разгадать, истолковать который представляется возможным, вживаясь и рефлексируя. Данные приемы герменевтического анализа способствуют проникновению в логику текста, размышлению и, в конечном счете, его пониманию, освоению — тому «поступательному процессу, на каждом этапе которого достигается определенный уровень обретения смысла» [3, с. 72; 7].

Проанализируем портретный экфрасис, представленный в стихотворении ирландской поэтессы Мэйв МакГакиан «The Seed-Picture». На первый взгляд, сюжет стихотворения незамысловат: из зерен, злаков и т.п. мужчина выкладывает портрет своей бывшей супруги Джоанны.

This is my portrait of Joanna – since the split <…>

And I wonder where to put them, beautiful seeds

With no immediate application… [11, p. 380].

Однако постепенно этот процесс наполняется особым смыслом. Так, используя в качестве подручного материала зерна различных злаков, ягодные косточки и др. в определенной цветовой гамме, мужчина кодирует в этом портрете полноценное, высокоинформативное сообщение (в терминах Р. Барта — сообщение с кодом).

<…>Her hair

Is made of hook-shaped marigold, gold

Of pleasure for her lips, like raspberry grain.

The eyelids oatmeal, the irises

Of Dutch blue maw, black rape

For the pupils, millet

For the vicious beige circles underneath.

The single pearl barley

That sleeps around her dullness

Till it catches light… [11, p. 381].

Информация транслируется в данном случае на языке своеобразной мозаики. Декодировать зашифрованную в портрете информацию о Джоанне помогают так называемые «несловесные выражения», в частности, линии и цвета [5, с. 18], вербальное воплощение которых характеризуется высокой степенью образности. Дальнейшее декодирование происходит по схеме «код языка → код образности» [4, с. 183]. Языковой код текста включает особый отбор и организацию лингвистических средств разных уровней в соответствии с коммуникативной стратегией автора и его замыслом [2, с. 332]. Под образным кодом текста понимается система эстетически обусловленных, лингвистически выраженных сигналов, формирующих художественные образы в сознании читателя в соответствии с авторской интенцией [2, с. 137].

Описание портрета Джоанны, представляющего собой мозаику из зерен, эксплицировано широким спектром ботасемических наименований, к которым отнесены наименования зерновых культур (oatmeal, rape, millet, barley), цветов (marigold, irises), ягодных косточек (raspberry grain). Правдивость, достоверность и высокая степень образности, присущая рассматриваемому портретному экфрасису, достигается использованием разнообразных цветообозначений (blue, black, beige, pearl), конституирующих атрибутивные сочетания с некоторыми из перечисленных выше ботасемическими наименованиями.

Из лепестков голубого ириса выложен живот Джоанны (the irises оf Dutch blue maw). Вероятно, тем самым передается цвет кожи, ее текстура, подчеркивается ее прозрачность, нежность. Темный цвет глаз женщины изображен посредством черного рапса (black rape for the pupils). Цвет проса акцентирует ужасные, по мнению самого мужчины, коричневые круги под глазами его бывшей супруги (millet for the vicious beige circles underneath). Оценочным прилагательным vicious, на наш взгляд, достигается реалистичность описания данной детали внешности женщины.

Остановимся более подробно на последнем предложении анализируемого фрагмента, представляющего собой пример стилистической конвергенции.

The single pearl barley

That sleeps around her dullness

Till it catches light… [11, p. 381].

Напомним, что стилистические приемы — это «код кода, т.е. особая система использования знаков языка, имеющая свои особенности функционирования. Не знающий этого кода не получит дополнительной информации, заключенной в стилистическом приеме» [4, с. 178]. Возвращаясь к разнообразной цветовой гамме, присущей портрету Джоанны, отметим эпитет pearl, эксплицирующий жемчужный цвет. Если мысленно представить себе мозаику, которую выложил мужчина, то становится очевидным, что ячмень использован им для изображения носа женщины, поскольку именно эта часть лица пока отсутствует, придавая портрету незавершенный характер. Всего лишь одно белоснежное зернышко ячменя, подобно жемчугу переливающееся бликами под лучами солнца, оживляет этот серый, тусклый портрет, непримечательность которого выражена оценочным субстантивом dullness.

В данном случае имеет место эстетическая функция экфрасиса, «пробуждающая творческий дух личности, желание и умение творить по законам красоты. Искусство пробуждает в человеке художника, и ему необходимо чувство прекрасного» [3, с. 164]. Подчеркнем здесь роль эпитета pearl, служащего последним «штрихом» к портрету Джоанны, наделяющего словесное описание яркостью, живостью, озаряя использованные ранее темные тона (blue, black, beige). «Дневной свет, источник жизни в природе, благодатно оживляющий, согревающий и нашу жизнь, без него мрачно-унылую, восхитительно прекрасен. Все блестящее напоминает нам о солнце и заимствует от него часть его красоты» [9, с. 298].

Высокая степень образности описания указывает на характерологическую функцию, участвующую в создании определенного образа женщины. Зерна, выложенные мозаикой в различной цветовой гамме, передают такие детали внешности Джоанны, как темные глаза из черного рапса, коричневые круги под глазами из проса, небольшой рот, выложенный всего лишь из одной косточки малины, и красивый нос из жемчужно-белого ячменя, придающий лицу совершенно иной, оживляющий непримечательную ранее внешность, характер.

В качестве выводов подчеркнем следующее. Взаимодействие вербального и невербального в поликодовом пространстве экфрасиса выражено в двух формах сообщения: языкового и иконического символического. Первое отсылает читателя к заголовку, надписи, сопровождающей изображение («The Seed-Picture»). Второе за счет высокой степени образности описания предполагает множественность прочтений, интерпретаций, толкований и продуцирует процесс художественной коммуникации. Взаимодействие кодов, объективируемое в тексте портретного экфрасиса иконическими и языковыми знаками, обеспечивает трехступенчатое декодирование информации о референте: иконический код (портрет-мозаика из зерен) → код языка (поэтический текст) → код образности (ботасемические наименования, цветообозначения, стилистическая конвергенция). Следует отметить и функциональный потенциал портретного экфрасиса. При детальном изображении внешности женщины, воплощении ее неповторимого, индивидуального образа реализуется характерологическая функция. Желание создать этот визуальный образ по законам гармонии, красоты актуализирует эстетическая функция экфрасиса.

1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. 1994. М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс». 616 с.
2. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика текста: словарь-тезаурус. 2009. М.: Флинта: Наука. 384 с.
3. Борев Ю.Б. Эстетика: учебник. 2002. М.: Высшая школа. 511 с.
4. Гальперин И.Р. Избранные труды. 2005. М.: Высшая школа. 255 с.
5. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. 2000. М.: Intrada. 160 с.
6. Лотман Ю.М. Семиосфера. 2000. СПб.: «Искусство — СПБ». 704 с.
7. Текучева И.В., Горнякова Т.А. Использование приемов смыслового чтения при изучении творчества Н.А. Некрасова [Электронный ресурс] // Язык и текст. 2021. Том 8. № 4. С. 65-70. DOI:10.17759/langt.2021080409
8. Хазагеров Г.Г. Риторический словарь / Под ред. Г.Г. Хазагерова. 2009. М.: Флинта: Наука. 432 с.
9. Чернышевский Н.Г. Избранные эстетические произведения. 2-е изд. 1978. М.: Искусство. 560 с.
10. Яровикова Ю.В. К вопросу о категориальном определении экфрасиса // Филология: научные исследования. 2019. № 1. С. 144-151. DOI: 10.7256/2454-0749.2019.1.28507
11. McGuckian M. The Seed-Picture // Contemporary Irish Poetry. 2008. England: Bookmarque Ltd. Р. 380-381.