Человекоцентрированный и экзистенциальный подходы в консультировании и психотерапии : близость или различие?

Начнем статью с экспликации своих теоретических и личностных позиций относительно предмета рассмотрения. Это необходимо сделать, чтобы помочь читателю лучше понять наши наблюдения, рассуждения и выводы. Такой ход соответствует тенденциям в современном человекознании (да и науке в целом), поскольку знание неотделимо от познающего, является личностным [Полани М., 1985], включено в существующие научные дискурсы, контексты и диалоги, является социальной конструкцией [Гадамер Х.Г., 1988; Квале С., 2009; Habermas J., 1971., Giorgi A., 1975 и др.].

В силу обучения на факультете психологии МГУ, подготовки там дипломной работы и кандидатской диссертации, контактов и общения с большим числом коллег, разделяющих подобную теоретико-методологическую платформу, автор убежден в глубине и огромном потенциале культурно-деятельностного подхода. Сквозь призму категорий, концептов, теорий культурно-деятельностной психологии мы видим и осмысляем человека и его развитие в контексте его социокультурного бытия.

В своей консультативной и психотерапевтической практике и научных исследованиях автор давно и прочно стоит на позициях человекоцентрированного подхода. Наша личностная и профессионально-консультативная идентичность четкая и определенная: ядром нашей консультативной практики является человекоцентрированный подход[1].

Автор убежден, что основой психологической помощи является истинный аутентичный контакт профессионала и человека, обратившегося за помощью (клиента), что консультант присутствует в этом контакте конгруэнтно, эмпатично и безусловно позитивно уважая клиента. Автор верит – и не раз убеждался в своей практике – что в этих условиях клиент имеет возможность «вернуться к себе». Он начинает прислушиваться к своим глубинным аутентичным импульсам и интуициям относительно частных и глобальных жизненных вопросов и проблем, доверять себе, брать на себя ответственность за разрешение своих затруднений и за организацию своей жизни. В итоге – конкретные проблемы разрешаются, а личностно человек становится аутентичнее-конгруэнтнее, более цельным, определенным в своих устремлениях, целях и ценностях, более уверенным, успешным и удовлетворенным (в смысле ощущаемого удовлетворения), личностно растет, проживая свою жизнь.

В своей практике автор не считает зазорным при необходимости и возможности сочетать РСА, являющийся базой нашей работы, с методами и методиками из других подходов, если логика нашего с клиентом движения вплотную подводит к возможности того или иного когнитивно-бихевиорального эпизода, гештальт-эксперимента или психоаналитического этюда. При этом автор делает предложение (с соответствующими комментариями) о такой возможности клиенту, за которым остается решающее слово в принятии или отвержении этого предложения. В такой своей практике мы видим выражение активно проявляющейся интегративной тенденции в консультировании и психотерапии, а также особенности нашего индивидуального консультативного стиля.

Автору очень близок экзистенциальный подход в психологии и психотерапии. Утверждение единства человека и мира; бытия человека в мире, всегда проникнутого уникальной личностной «заботой» [Хайдеггер М., 2006], в процессе которого и оформляется-формируется индивидуальный жизненный мир [Гуссерль Э., 2009; Бинсвангер Л., 1999]; предельные экзистенциальные напряжения, как неотъемлемый атрибут человеческой жизни и необходимость выработки собственного осознанного отношения к ним для конструктивного продолжения собственной жизни [Ялом И., 1999]; осознание, осмысление и личностный выбор как основа свободного и ответственного бытия и многие-многие другие идеи и положения подхода чрезвычайно близки нам в личном мировоззрении и профессиональной практике. Автор убежден в необходимости самоопределения в собственной жизни и жизненном мире, в их творении нашими собственными выборами и решениями и их практическом воплощении «в жизнь», в том, что мы творим и поддерживаем собственные мир и жизнь нашей проникнутой заботой практической жизненной активностью: наши жизнь и мир – предмет сознательной осмысленной и ответственной активности. Эти убеждения не могут не влиять на профессиональную практику, на взаимодействие с клиентами. Будучи конгруэнтен, в ситуациях, когда сам клиент подходит и решает непростые экзистенциальные вопросы, автор делится этими убеждениями и представлениями, поддерживая и углубляя его поиск. Таким образом, наш человекоцентрированный подход щедро «пропитан» экзистенциальными убеждениями и практиками.

Неизбежное в этих условиях размышление о соотношении близких и любимых нами человекоцентрированного и экзистенциального подходов привело к некоторым представлениям и выводам, которыми автор и хотел бы здесь поделиться.

I. Теоретическая близость или различие?

У нас не вызывает согласия разведение многими видными зарубежными и отечественными психологами человекоцентрированного и экзистенциального подходов как различающихся по своим сущностным основаниям. Так, например, Д.А. Леонтьев (1997), ссылаясь на соответствующую дискуссию в зарубежной психологии, утверждает, что это разные подходы. Прежде всего, агрументирует Д.А. Леонтьев, в человекоцентрированном подходе сущность предшествует существованию: сущность человека изначально дана, врожденна. Она позитивна, конструктивна и социальна, и разворачивается в процессе актуализации и самоактуализации человека. Близок к этой позиции и А.Б. Орлов, предлагающий даже изменить название клиентоцентрированной психотерапии на «эссенциальную» терапию [Орлов А.Б., 2010], поскольку в этом подходе происходит разворачивание изначально заданной сущности (essence – англ.) в процессе создания определенных условий терапевтического контакта. В экзистенциальном подходе существование предшествует и определяет сущность: жизненные выборы и активность человека определяют в итоге содержательные характеристики его личности.

Не оспаривая формальную верность приведенного аргумента, попробуем глубже взглянуть на позицию Карла Роджерса. Действительно, он не раз утверждает в своих работах [Роджерс К., 1994; Rogers C.R., 1959], что его практический опыт убеждает его в наличии врожденной тенденции к актуализации.

Однако К. Роджерс всегда говорит о разворачивании тенденции к актуализации в наличных условиях, когда в наличных условиях организм – будь то человеческий или любого другого живого существа – стремится максимально полно реализовать заложенный в нем жизненный потенциал. Но результат проявления тенденции к актуализации всегда несет в себе в снятом виде влияние условий развития. И чахлый картофель с бледными отростками, забытый в погребе, или пышное плодоносящее растение, как и творческая и нравственная или напряженная, недоверчивая, а то и антисоциальная личность – закономерный результат разворачивания тенденции к актуализации в неблагоприятных условиях.

У человека тенденция к актуализации опосредствована сознанием. Тенденция к самоактуализации – это стремление актуализироваться в соответствии с символизированными в сознательной Я-концепции аспектами опыта. Организмическая тенденция к актуализации и опосредованная сознанием тенденция к самоактуализации проявляются одновременно – в согласии или противоречии друг другу. Результатом их совместной работы в наличных условиях может быть как гармоничная, так и дисгармоничная личность.

Экзистенциальный подход, ставящий во главу угла выбор в жизненной ситуации, как определяющий сущность человека, на наш взгляд, описывает в иных терминах процесс, идентичный только что представленному в терминах актуализации в наличных условиях. Человек в его тотальности здесь-и-теперь бытия, который всегда «уже есть», «присутствует» [Хайдеггер М., 2006] осознанно и неосознанно взвешивает и соотносит возможности развития в наличных условиях и следует некоторому «оптимальному» – в системе его бытия – варианту. Развивающий результат выбора несет в себе отражение как предшествующих диспозиций выбирающего, так и условий и содержания осуществленного выбора.

Принципиальных, сущностных (а не терминологических) различий в понимании человека и его развития в обсуждаемых подходах автор не видит.

 Вторым аргументом Д.А. Леонтьева (1997) в пользу принципиального разграничения экзистенциального и человекоцентрированного подходов является апелляция к введенным Ф.Е. Василюком (1994) методологическим конструктам «онтология изолированного индивида» и «онтология жизненного мира». В соответствии с рассуждениями Д.А. Леонтьева в РСА человек изучается как самодостаточная сущность, не рассматриваемая в связи с жизненным миром, т.е. в рамках «онтологии изолированного индивида». В экзистенциальном подходе человек и мир не могут рассматриваться вне связи друг с другом, реализуется методологический принцип «онтологии жизненного мира».

Но, как явствует из приведенного выше анализа, тенденция к актуализации всегда проявляется в некоторых условиях жизненного мира человека. И результат проявления этой тенденции «вписан» – более или менее удачно – в этот жизненный мир. И по критерию приверженности «онтологии жизненного мира» РСА близок к экзистенциальному подходу.

Третий аргумент Д.А. Леонтьева (1997), также опирающийся на материалы зарубежных дискуссий, касается сферы этики, проблемы добра и зла. Карл Роджерс, как верно замечает Д.А. Леонтьев, писал, что его практический опыт убеждает его в позитивной природе человеческого существа, в наличии тенденции врожденной актуализации, разворачивание которой ведет к развитию социального, творческого и нравственного человека. Но при этом К. Роджерс всегда говорил, что эта сущность проявляется и развивается в определенных[2] условиях. В других условиях разворачивание тенденции к актуализации и самоактуализации может привести к совершенно иным результатам, далеким от добра и нравственности. И в этом РСА оказывается не противопоставленным, а близким экзистенциальному подходу, утверждающему, что человек не предрасположен априори ни к добру, ни к злу. Он выбирает и творит то или другое в своей жизни.

На наш взгляд, культурно-деятельностная психология также позволяет поставить под вопрос естественность/натуральность конструктивного развития человека. В своих работах [Колпачников В.В., 2004, 2007, 2010; Kolpachnikov V., 2007, 2011] автор постарался показать, что устройство человекоцентрированного взаимодействия таково, что философия, отношения и активность РСА интериоризируются человеком, который попадает в эту культурно-психотехническую систему. Действительно, человекоцентрированное взаимодействие – как культурное по своей природе образование – является социальным, диалогичным, когда внимательный, эмпатически понимающий другой выступает искренним и заинтересованным свидетелем переживаний и поисков человека. Это заинтересованное участливое соприсутствие выступает катализатором рефлексивной позиции, сенситивности, интуиции и интеллекта человека, что способствует более успешному разрешению актуальной проблемы, а найденное собственное решение воплощается в жизнь с необходимой энергией и ответственностью. Одновременно происходит усвоение – интериоризация – подобного способа действия при разрешении проблем. Человек личностно растет и становится способным к такому действию самостоятельно. В своих публикациях автор обосновывает уместность и продуктивность применения концепта «социальная ситуация развития» для понимания изменения человека в ситуации применения «базовых» человекоцентрированных условий. Данный пример является иллюстрацией методологического потенциала теоретического аппарата культурно-деятельностной психологии для анализа развития человека в психотехнических – образовательных, консультативных, психотерапевтических – и так называемых «естественных» условиях отношений (межличностных, деловых) в повседневной жизни.

Подводя итог этому экскурсу в теоретические основания человекоцентрированного и экзистенциального подходов, мы констатируем отсутствие принципиальных разногласий в их теоретических основаниях.

II. Практика человекоцентрированного и экзистенциального подходов: сходство и различия

Рассмотрим принципиальные моменты сходства между практиками РСА и экзистенциального подхода.

2.1. Качество контакта консультант-клиент

Качество и специфические особенности этого контакта являются главным условием и источником позитивных изменений клиента в терапевтическом процессе. Это признается как в человекоцентрированном, так и в экзистенциальном подходах.

В клиентоцентрированной терапии условия позитивных изменений клиента четко сформулированы К. Роджерсом [Rogers C.R., 1959]. К ним относятся:

1. Психологический контакт в отноше­ниях терапевта и клиента.
2. Клиент не конгруэнтен.
3. Терапевт конгруэнтен.
4. Терапевт эмпатичен.
5. Терапевт безусловно позитивно уважа­ет клиента.
6. Терапевт явно выражает, передает клиенту свои безусловное положитель­ное уважение, эмпатичность и конгру­энтность.

Действительно, качество эмпатического соприсутствия с безусловным позитивным принятием и конгруэнтностью консультанта не раз обосновывались К. Роджерсом – как эмпирически, так и теоретически [Rogers С., 1959] – как необходимые и достаточные условия позитивных изменений клиента. Карл Роджерс и его практика остаются образцом предельной уважительности, чуткости и искренности в отношениях клиента и терапевта. Именно качества этого контакта выступают условием и катализатором позитивных изменений клиента.

В экзистенциальном подходе качество контакта клиент-консультант – также декларируется главным условием и источником позитивных изменений клиента. Дж. Бьюдженталь, один из выдающихся представителей экзистенциального подхода, подчеркивает качество присутствия как главное условие позитивных изменений в психотерапии. «Присутствие – это название для качества бытия в ситуации или отношениях, в котором человек искренне намерен участвовать настолько полно, насколько это возможно. Присутствие выражается через мобилизацию сензитивности человека – как внутренней (к субъективному), так и ко внешнему (к ситуации и другим людям в ней), – и через актуализацию его способности реагировать» [Bugental J., 1987, p. 27].

Присутствие операционализируется Дж. Бьюдженталем, таким образом, через: 1) открытость влиянию – «качество, отражающее готовность подвергнуться воздействию происходящего в ситуации», и 2) экспрессивность – качество, отражающее намерение выражать себя и, соответственно, быть «знаемым» другими в ситуации [Там же. Р. 27]. Утверждается, что в терапевтическом контакте для позитивных изменений важно качество присутствия как терапевта, так и клиента. Но качество присутствия первого – обязательное условие инициации и поддержки позитивных изменений клиента.

Качество контакта терапевт-клиент как главное условие позитивных терапевтических результатов подчеркивают такие выдающиеся представители экзистенциального подхода И. Ялом (2007), Р. Мэй (1994), Дж. Кори [Corey G., 1991] и другие.

2.2. Совместная концентрация на опыте и жизненной ситуации клиента

В РСА эмпатия – «главный» двигатель процесса консультирования. По мнению Карла Роджерса, эмпатия позволяет сконцентрироваться и «быть» в опыте и жизненной ситуации клиента: «Эмпатический способ общения с другой личностью имеет несколько граней. Он подразумевает вхождение в личный мир другого и пребывание в нем "как дома". … Это означает временную жизнь другой жизнью, деликатное пребывание в ней без оценивания и осуждения. Это означает улавливание того, что другой сам едва осознает. … Это включает сообщение ваших впечатлений о внутреннем мире другого. … Указывая на возможные смыслы переживаний другого, вы помогаете ему переживать более полно и конструктивно. Быть с другим таким способом означает на некоторое время оставить в стороне свои точки зрения и ценности, чтобы войти в мир другого без предвзятости. В некотором смысле это означает, что вы оставляете в стороне свое "я"» [Роджерс К., 1984, с. 236-237].

В экзистенциальном подходе чуткое и внимательное соприсутствие – важнейшее условие содействия клиенту в поиске решения экзистенциальных проблем. Столь популярные в профессиональной психологической и широкой общественной среде психотерапевтические новеллы И. Ялома (2002) и Дж. Бьюдженталя (1998) – проникнуты предельным вниманием к клиентам, их опыту и жизненной ситуации. Именно такое предельное внимание к опыту клиента и его переживаниям позволяет обнаружить, прочувствовать, понять и, в итоге, изменить бытие человека.

2.3. Феноменологичность

 Этот параметр сравнения связан с предыдущим и развивает его. Феноменологичность является отличительной чертой экзистенциализма. Эдмунд Гуссерль (2009) ввел понятие о феноменологическом методе как способе увидеть, как явление открывается познающему «как оно есть». Мартин Хайдеггер (2006) обосновал феноменологию как главный путь к познанию жизненного мира человека.

Феноменологичность, т.е. стремление понимать, как мир открывается другому, – отличительная черта современной экзистенциальной психотерапии. На этом строится консультативная и терапевтическая работа.

Отказ от объектного отношения к человеку, акцент на человеческой субъективности и субъектности, который делается в человекоцентрированном подходе, определяет его феноменологичность. К. Роджерс многократно подчеркивает феноменологичность РСА, описывая процесс эмпатии: «Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения «как будто». Так, ощущаешь радость или боль другого как он их ощущает, и воспринимаешь их причины, как он их воспринимает. Но обязательно должен оставаться оттенок «как будто», как будто это я радуюсь или огорчаюсь.» [Роджерс, 1984, с. 236].

2.4. Осознавание

Вот как описывает осознавание и его роль в экзистенциальном консультировании и психотерапии один из известных представителей этого подхода Джеральд Кори: «Мы можем выбрать как расширение, так и ограничение нашего осознавания. Поскольку осознавание лежит в корне большинства других человеческих способностей, решение расширять его является фундаментом человеческого роста... Расширение осознания, которое включает осознание альтернатив, мотивов, влияющих факторов и личных целей является принципиальной целью консультирования…» [Corey G., 1991, р. 190-191].

В человекоцентрированном подходе осознание опыта является основой конгруэнтности, а потому и основой аутентичного, самоактуализирующегося, полноценного функционирующего человека, основой его психологического и личностного здоровья. Аккуратная символизация опыта – чрезвычайно важная задача для клиента и консультанта. Карл Роджерс подчеркивает это, описывая процесс клиентоцентрированной психотерапии [Роджерс, 1994; Rogers C.R., 1959]. Осознание и принятие человеком своего прежде отрицаемого или искажаемого опыта лежит в основе его психологического исцеления и конструктивного изменения, личностного роста.

2.5. Смысл и личностный выбор как главная мишень консультативной работы в РСА и экзистенциальном подходе

Поиск смысла, осмысление жизненной ситуации клиентами, совершение осознанных и ответственных выборов является центральным содержанием и мишенью консультативной работы в экзистенциальном подходе. Согласно убеждению Виктора Франкла (1990) и его последователей [Лэнгле А., 2004 и др.] потребность в нахождении и воплощении смысла является базовой и ведущей потребностью человека. Дж. Кори [Corey G., 1991], И. Ялом (1999), Дж. Бьюдженталь (1998) и другие подчеркивают роль и значение осознанных и ответственных личностных выборов в формировании бытия человека.

Что же является центральным в работе клиентоцентрированного терапевта? Он создает условия для нахождения клиентом наилучших решений и совершения наилучших выборов на основе обретения открытости опыту и его осмысления-символизации. С нашей точки зрения, это полностью соответствует только что упомянутым «мишеням» экзистенциального подхода.

В живой практике экзистенциального и человекоцентрированного подходов произошло реальное развитие научных знаний о личностном выборе, его процессе и сущности. Это хороший пример того, как практика становится методом, инструментом познания сложных психологических реалий.

Как иллюстрацию этого продуктивного познавательного сотрудничества рассматриваемых подходов опишем здесь кратко основные процессуальные и содержательные характеристики процесса личностного выбора, как он обнаруживается в психотерапии. Нередко ситуация экзистенциального, личностного выбора поначалу не осознается [Роджерс, 1994; И. Ялом, 1999; Corey G., 1991]. В процессе психотерапии и диалога с консультантом происходит постепенное – сквозь защиты и сопротивления [Rogers C.R.,1959; Bugental G.,1987] – обретение клиентом цельности и целостной открытости опыту, аутентичности, конгруэнтности.

К. Роджерс (1994) характеризует этот процесс как постепенное «возвращение к себе» клиента при аутентичном, эмпатичном соприсутствии психотерапевта. Этот процесс очень явно прослеживается и комментируется Карлом Роджерсом в целом ряде его работ [Роджерс, 1994; Rogers C.R., 1959].

Экзистенциальные психологи, поддерживая аутентичный и искренний контакт с клиентом, нередко вводят для последнего представление об актуальной жизненной ситуации как результате цепи предыдущих – осознанных или неосознаваемых – жизненных выборов самого клиента, и, следовательно, его собственной ответственности за эту ситуацию, и ответственности за нахождение и реализацию наилучшего выбора в данной ситуации. Нахождение и воплощение такого выбора требует тщательного осознания и осмысления этой ситуации и себя в этой ситуации [Corey G., 1991].

В процессе осознания и осмысления собственной жизненной ситуации у клиента складывается целостная согласованная картина – гештальт собственной жизненной ситуации. Иногда обретение этого гештальта происходит посредством инсайта – мгновенного озарения с ясным пониманием целостной картины и наилучшего собственного выбора. Подобное нахождение наилучшего решения выбора очень напоминает инсайт в решении познавательных задач [Дункер К., 1965], или инсайт в нахождении творческого решения в научной или изобретательской деятельности, а также обнаруженный О.К. Тихомировым с коллегами [Тихомиров О.К., 2008] феномен предшествования эмоционального решения собственно рациональному.

Но нередко обретение такого целостного гештальта – результат постепенного и длительного движение клиента по пути осознания и осмысления своей жизненной ситуации в контакте с консультантом. Происходит прояснение клиентом собственных смыслов и ценностей, прояснение для себя ценности тех или иных обстоятельств – в контексте блага для организма (самоактуализации) или в контексте благополучия-счастья, понимаемого либо как «целостная хорошо прожитая жизнь» [Adler M., 1987], или как ситуативное удовлетворение в зависимости от индивидуального представления о счастье и индивидуальной концепции жизни.

Представляется чрезвычайно важным специально подчеркнуть здесь еще раз то, что:

1. Наилучшее решение или выбор находятся в контексте индивидуального жизненного бытия конкретного человека, в системе его главных ценностей, смысловых и целевых установок, в его индивидуальном жизненном мире.
2. Осмысление жизненной ситуации и самоопределение в ней клиента происходит в процессе диалогического контакта и отношений с консультантом.
3. Нет смысла говорить о некотором универсально всеобщем и абсолютно наилучшем выборе вне контекста этого индивидуального присутствия и бытия конкретного человека в его жизненном мире.

Нахождение наилучшего решения-выбора, как показало исследование М. Филоник (2009), проведенное под нашим руководством, приводит человека в состояние ясности и спокойствия, наполняя его глубокой убежденностью в истинности для него данного выбора и готовностью реализовывать этот выбор в собственной жизни. Выбор становится «ясным и прозрачным» [Василюк, 1994]. О подобной ясности, прозрачности и убежденности как результате нахождения клиентом наилучшего для себя выбора часто писал и К. Роджерс (1959, 1994).

В итоге самоактуализация конкретного человека – на основе такого наилучшего осознанного и осмысленного выбора – осуществляется в условиях индивидуально осознанной и осмысленной жизненной ситуации и конкретного жизненного мира человека, разворачивается индивидуальное «бытие-в-мире». В этой формулировке концепты и понятия анализируемых нами подходов переплелись в содержательном описании феномена, обнаруживаемого как в экзистенциальном, так и человекоцентрированном консультировании.

2.6. Конечная цель терапии и консультирования

В экзистенциальном подходе в качестве конечной цели называется осознанное, полное, аутентичное – в соответствии с самим собой – бытие, жизнь человека в его жизненном мире. Очень ярко и убедительно об этом пишет Дж. Бьюдженталь в своей книге «Наука быть живым» (1998). В человекоцентрированном подходе это – открытость опыту, жизнь «в настоящем», доверие себе, экзистенциальный, то есть с переживанием каждого момента жизни как нового, образ жизни, а на основе всего этого – конструктивное, полноценное функционирование человека.

2.7. Различия

Считается, что в экзистенциальном подходе консультант занимает более активную и инициативную позицию, побуждая клиента к осознаванию, выбору, принятию ответственности за свою жизнь и т.п. Клиентоцентрированная психотерапия и человекоцентрированный подход более недирективен и пассивен. Заметим, однако, что в сущностном уровне активности – уровне присутствия, внимания к клиенту, его опыту и переживаниям, в уровне конгруэнтности, аутентичности консультанта в своем истинном самовыражения – эти подходы чрезвычайно близки, а различия, по нашему мнению, носят преимущественно терминологический характер.

[1] Person-Centred Approach – PCA.

[2] Прежде всего, это межличностные условия, выражаемые известной триадой К. Роджерса: безусловное позитивное уважение (принятие), эмпатия, конгруэнтность.

1. Бинсвангер Л. Бытие-в-мире.M.: КСП+, 1999.
2. Бьюдженталь Дж. Наука быть живым. М.: Независимая фирма «Класс», 1998.
3. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Изд-во Моск. университета, 1984.
4. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988.
5. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М.: Академический Проект, 2009.
6. Дункер К. Психология продуктивного (творческого) мышления // Психология мышления / под ред. А.А. Матюшкина. М.: 1965.
7. Квале С. Исследовательское интервью. М.: Смысл, 2009.
8. Колпачников В.В. Овладение человеко-центрированными умениями и развитие личности человека // Перекрёсток культур: Междисциплинарные исследования в области гуманитарных наук. М.: Логос, 2004.
9. Колпачников В.В. Культурно-историческая психология и практика психологической помощи // Культурно-историческая психология: современное состояние и перспективы развития. Материалы международной конференции. М., МГППУ, 2007.
10. Колпачников В.В. Человекоцентрированный подход и развитие личности человека // XI Международный форум по человекоцентрированному подходу. Ершово, 4-10 Мая, 2010. Тезисы докладов.
11. Леонтьев Д.А. Что такое экзистенциальная психология? // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / под ред. Д.А. Леонтьева, В.Г. Щур. М.: Смысл, 1997. С. 40-54.
12. Лэнгле Ф. Жизнь, наполненная смыслом. М.: Генезис, 2004.
13. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М.: Независимая фирма «Класс», 1994.
14. Орлов А.Б. Человекоцентрированный подход как вариант эссенциальной психотерапии // XI Международный форум по человекоцентрированному подходу. Ершово, 4-10 Мая, 2010. Тезисы докладов.
15. Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985.
16. Роджерс К. Эмпатия // Психология эмоций. Тексты / под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моск. университета. С. 235-237.
17. Тихомиров О.К. Психология мышления. Издательство: ИЦ Академия, 2008.
18. Филоник М.С. Процесс личностно значимого выбора: логика психотехнического исследования // Понимающая психотерапия: теория, методология, исследования. М.: МГППУ; ПИ РАО, 2009. С. 274-295.
19. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
20. Хайдеггер М. Бытие и время. СПб.: Наука, 2006.
21. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая фирма «Класс», 1999.
22. Ялом И. Психотерапевтические новеллы. М.: ЭКСМО, 2002.
23. Adler M.J. 1987. Ten Philosophical Mistakes. N.Y.: Macmillian Publishing Company
24. Bugental J.F.T. 1987. The Art of the Psychotherapist. N.Y.: W.C. Norton&Company, Inc.
25. Corey G. 1990. Theory and Practice of Counseling and Psychotherapy. Brooks/Cole Publishing Company / Pacific Grove, California.
26. Giorgi A. 1985. The phenomenological psychology of learning and the verbal learning tradition // Phenomenology and psychological research / A.Giorgi (ed.). Pittsburgh (PA). Duquesne University Press. P.23-85.
27. Habermas J. 1971. Knowledge and human interests. Boston: Beacon, 1971.
28. Kolpachnikov V. 2007. Modern development of the Person-Centered Approach // X International Forum on the Person-Centered Approach. Mallorca, Spain, 2007.
29. Kolpachnikov V. 2011. Personal Development in a Context of Subculture of the Person-Centered Approach // ISCAR INTERNATIONAL CONFERENCE 2011 Rome September 5 to 10, 2011 ABSTRACT of papers, Rome.
30. Rogers C.R. 1959. A Theory of Therapy, Personality, and Interpersonal Relationships, as Developed in the Client-Centered Framework // Psychology: A Study of a Science. Study 1, Vol. 3: Formulations of the Person and the Social Context, edited by Sigmund Koch. (McGraw-Hill).P. 184-256.